Командор навсегда

– Свяжись с бандитами, мне нужно вернуть украденное у меня и отсюда!

Если честно, то я испугался. Неизвестности. Кого могла бояться псионесса, гранд-магистр, явно понимающая в происходящем больше меня? Ну кого? Для начала мне нужен скафандр или что там было в этом проклятом шкафу.

Банкир не спорил со мной, не возражал, он даже выглядел немного подавленным, и пробурчал только себе под нос: «Надо было отдать склад еще тогда, ведь был же залог». Выходили мы из банка молча, тем же путем, по веревочной лестнице. Я был настолько взбешен, что даже не попрощался с Мотом. Ну ничего, пусть попереживает, сам виноват, что у него не банк, а проходной двор: «Бери, что пожелаешь!».

Быстро и бесшумно, пользуясь своим ночным зрением, мы проскользнули по улицам поселка, добравшись до губернаторского дворца.

– К Александру! – бросил я охране, даже не сбавив шаг. А на самом деле сразу побежал к покоям Ади. Там меня встретили её кавалеристы, выжившие в сегодняшней самоубийственной атаке, и дворцовый лекарь.

– Уснула и не просыпается! – сокрушенно развел руками он.

– Не пытайтесь разбудить, она может и год проспать, – я вкратце пересказал ему аналогию про муравейник и попросил придумать способ кормить во сне. Потом еще постоял у её кровати, подержал за руку – теплая, обычная рука спящего человека. Что же за муравьи такие у тебя в голове?

Аделаида, даже погруженная в кому, была прекрасна, так бы и остался тут до утра, но дела не могли ждать. Тревога в моей душе росла все больше. Но теперь я хоть знаю, за что воюю… те за императора и империю, а я – за свою принцессу.

К Александру я ворвался, когда он уже отпустил командиров, находившихся на стенах крепости, – они приходили с докладами о передислокации вражеских войск. Потрепали мы их сегодня серьезно, не меньше пары полков погибло.

Я огляделся: все та же комната с макетом провинции, сигарами и выпивкой, но теперь уже без генералов, на доске с названиями подразделений было зачеркнуто четыре наших отряда... Войну за провинцию мы проигрывали.

– А где генералы? – я удивился, что губернатор был один.

– Димитр убит императорскими гвардейцами, Антюр ранен при обороне дворца, сейчас в лазарете.

– Почему они подняли мятеж? – я задал свой главный вопрос.

– Ну, а почему поднимают мятежи? – Александр закурил сигару. – Потому что чувствуют силу. Гвардейцы не хотели умирать тут, они решили выйти из сражения и сбежать в столицу. План был простой – ограбить поселок и откупиться от вражеской армии. Странно, что файцы согласились.

– И ты не мог их привести в чувство?

– Нет, не мог. Мушкетеры почти все полегли в битве на военной дороге. Из двух полков пехоты остался один. Артиллерии почти нет, мы бросили пушки, когда оказалось, что порох не взрывается, как надо. Только гвардия – тяжелая кавалерия – была единственным отрядом без серьезных потерь. Я, дурак, их берег, не вводил в бой… А они предали…

Он затянулся сигарным дымом, а я, освоившись, налил себе в стакан алкоголя из первой попавшейся бутылки.

– Аделаида вовремя вернулась. Седьмой пехотный полк сейчас и держит оборону. Они, благодаря тебе, знают вкус победы и сражаются за троих.

Мы выпили в тишине, потом еще и еще. Сигарный дым меня вообще не напрягал, хотя и желания затянуться за компанию тоже не было: не курю и другим не советую.

– А что это Апрель так осмелел?

– Дак всегда, когда нет стражи, бандиты беспредельничают. Но я опасаюсь, что у них еще и сговор с врагом. Порох со складов не сам по себе пропал, это сделать очень непросто, задача на много дней.

По версии Александра, перед войной были отлично осуществлены акты саботажа: порох, зараженное снаряжение, бегство флота – это звенья одной цепи. Он теперь сомневался и в столичной власти: назначить предателя на пост бургомистра Северной гавани в ультимативной форме его попросил советник императора, хотя Норсы и высказывались против. Да еще имперская армия не спешит на помощь Приморскому форту, что ему было непонятно.

– Нас просто бросили одних, как будто сдали врагу с тайной целью. И, обрати внимание, что файская армия не идет дальше в глубь страны, а стоит тут, у наших стен.

Напились мы с Сашей изрядно, видимо, ему было не с кем, а мне – некогда. Как говорится, нашли повод. Хотя я откуда-то знал, что обычно так много не пью. Но чувствовал, что ему надо излить душу, поговорить о том, о чем со своими нельзя. А с чужаком можно. Хотя какой я уже чужак, без пяти минут зять. Так и уснули в командном центре на креслах.

Утром за завтраком он еще раз спросил о моих планах. Ели мы обычную пшеничную кашу с копченым мясом и запивали травяным чаем.

– Нужно снять блокаду с Приморского форта и навести тут порядок, – я кивнул в сторону окна, за которым был виден кусок крепостной стены, – надеюсь нанести максимальный урон файским войскам, которые стоят за спинами армий провинций. Но сначала мне нужно как-то решить вопрос с Криминальным кворумом.

– А что у тебя с ними за дела? – губернатор встревожился. – Они сейчас в поселке – реальная власть, у меня нет стражи, чтобы их приструнить.