Командор

Серебристо-розовая луна, поднявшаяся над далеким отсюда морем, осветила верхушку Холма Блудниц и словно насыпала на кроны сосен свою небесную пыльцу. Дрожащая дорожка на лениво текущей речной воде пересекла русло и врезалась в заросли ивняка. Пустошь Кракена словно вздохнула перед глубоким сном и замерла в ожидании утра.

Постепенно замолкли голоса вокруг костров. Затрещали в траве сверчки, над вересковым полем мелькнула большая тень. Сова решила поохотиться на мышей, которых здесь было видимо-невидимо. Гусь с Щербатым забрались на леса, опоясавшие дом, только один направился на противоположную сторону, выходящую на пустырь, заросший вереском. А Гусь уселся на нагретые за день доски и стал глядеть на серебристую полоску реки, петляющую вдоль холмов.

Ему здесь нравилось, чего уж душой кривить. В который раз молодой парень благодарил судьбу, что смог сбежать с каторги с помощью пиратов, а потом попасть в отряд Игната, где из него сделали бойца, как и многих других. Хорошо, что к нему, а не на корабль, где бы он обязательно погиб в первом же абордажном бою. Игнат, хотя бы, учил серьезно и не бросал людей на погибель, как только те научились махать палашом.

Да и сам командор вызывал странные чувства от осторожности до восторга. Гусь подозревал, что Игнат не простой пират. Как раз он отличался от них в иную сторону, не интересуясь особо накоплением богатств или погружаясь с головой в выпивку и разврат. Этот парень умел командовать, отчаянно и хорошо дрался, знал мореходное дело — любая сухопутная крыса, к коим относил себя и Гусь, понимала это. Так кем он был, его командор? Была мысль у парня, что Игнат — высокородный дворянин, тщательно скрывающий свой статус. Возможно, скрывался от кого-то, вот и мечется по морям и чужим землям.

Спать не хотелось, но глазам требовалась передышка. Смотреть в одну точку и даже переводить взгляд по горизонту было одним мучением. Однообразная темнота, изломанная береговая линия, темные кусты ивняка, бугры и холмы утомляли непривычного к подобным действиям человека.

Ущипнув себя за ухо, Гусь свистнул. В ответ прилетел такой же тихий, успокаивающий свист. Щербатый не спал, и это обстоятельство радовало.

«Допустим, этот сеньор захочет напасть, — рассуждал парень, привалившись к каменной стене. — Знает ли он, что на Пустоши сейчас находится отряд штурмовиков? Если не знает, то его ожидает сюрприз. Одно дело запугать десяток артельщиков, а другое — столкнуться в драке с вооруженной охраной. А если знает? Откажется от своих намерений?».

На какое-то мгновение Гусь решил смежить глаза, и не понял, как уснул. Сколько он пробыл в таком состоянии, неизвестно. Может, час. Может — и вовсе всю стражу проспал. Щербатый тоже молчал. У них был уговор окликать свистом друг друга, чтобы убедиться, все ли в порядке. Если бы Гусь дрых без задних ног и не отвечал на сигнал, Щербатый прибежал бы и напихал ему за пренебрежительное отношение к службе. Игнат предупреждал: сон на посту будет караться жестоко. Из-за одного болвана, решившего подремать, может погибнуть весь отряд.

Гусь встрепенулся и стал внимательно смотреть по сторонам, уделяя внимание своему сектору. И замер. Вдалеке, кажется за речкой, в воздух взмыли четыре светящихся шара. Они были тусклыми и с каким-то мертвящим оттенком, но тем не менее, хорошо просматривались. Переведя взгляд на Холм Блудниц, Гусь тихо выругался. Там тоже медленно крутились похожие штуки. Их было всего три, но они полетели в сторону речки, чтобы соединиться с первой четверкой. Встретившись, эти странные шары стали подпрыгивать то вверх, то вниз, как будто танцевали, и постепенно образовали круг, который неожиданно застыл на месте.

Гусь судорожно вздохнул. Он вырос в таких местах, где человеческая хитрость и коварство превосходили любую магию, будь она столь распространена в Оксонии, и не боялся чародейских штучек. Но сейчас ему стало не по себе. Акапис — чужой город, и все чуждое всегда имеет тайну. Может, какой-нибудь маг решил сделать гадость и уничтожить здесь всех. Недаром командор предупреждал: все неожиданное и неизвестное есть происки врага.

Гусь свистнул. Щербатый не ответил. Еще раз попробовав вызывать напарника, штурмовик выругался и стал обходить по лесам стену. Ну да, Щербатый дрых, прислонившись к стене и свесив ноги вниз. Пинок по ноге привел его в чувство.

— Хорош спать! — прошипел Гусь, оглядываясь. Отсюда происходящее на реке не было видно. Угол дома надежно закрывал часть Пустоши. — Пошли, покажу кое-что!

Бить тревогу Гусь пока не собирался. Магия там, не магия — сначала нужно внимательно разглядеть, что за шары, куда они полетят. В Оксонии бывали случаи, что чародеи и алхимики уходили из города в лес или на побережье, где подолгу экспериментировали своими дьявольскими изобретениями. Может, и здесь нашлись такие чудаки, не желающие никому зла.

Щербатый замысловато выругался, когда разглядел, из-за чего приятель такой злой и возбужденный.

— А чего это такое, а? — спросил он, яростно почесывая макушку. — Чего они крутятся над водой? Кракена вызывают?