Командиры седеют рано

Жорка пошел в роту. Рассказ старшины просто обжег его сердце. Если бы случилось такое с ним, он их зубами рвал бы…

А вечером Паханов сам подошел к Озерову в курилке, когда тот пришел с гитарой, и сел рядом. Слушал песни старшины и думал - только он один знает, почему у Озерова все песни получаются грустные.

Паханов в автомобильной роте прижился.

Капитан Петухов, спокойно поразмыслив, понял, что от него хочет командование полка. К тому же он знал, что Ветлугин и Миронов тоже не выпускают его подопечного из виду. Если же полковнику случалось встретиться где-либо со строем автороты, на разводе или по пути в столовую, Миронов непременно отыскивал глазами в строю Паханова и, встретив его взгляд, будто напоминал ему: «Держись, Жора!»

Сближение Паханова со старшиной Озеровым полковник очень одобрил. Секретарь комсомольской организации Клименко, следуя указаниям замполита, строго следил за тем, чтобы Паханов регулярно посещал политические занятия, беседы и информации. Сначала Жорка зевал на этих занятиях. Все ему было непонятным и ненужным. Но постепенно втянулся. Его стали интересовать победы наших спортсменов. Увидев в учебных кинофильмах действие атомных бомб, Жорка заволновался: что же делают люди для того, чтобы эти бомбы вдруг не начали падать им на голову?

Так Паханов дослужил год, в конце которого ему предстояло сдать экзамен на права водителя.

В день, когда был назначен экзамен в Госавтоинспекции, Паханов очень волновался. Он надел парадный мундир, начистил сапоги. Старался выглядеть независимым. Но суетливость, ненужные движения выдавали его.

– Не волнуйся. Ты же все знаешь! - подбадривал сержант Клименко.

Паханов доверчиво смотрел на него, но успокоиться не мог. Наконец он не выдержал, пошел на склад к Озерову. Старшина, как всегда, что-то перекладывал, протирал, записывал. Паханов нерешительно остановился на пороге.

– Чего ты, Жора?

– Слушай, сходи со мной в это ГАИ.

Старшина знал, что Паханов должен сдавать экзамены, об этом был разговор накануне.

– Как живая шпаргалка? - пошутил Озеров.

– Не в этом дело, - сказал Жорка. - Непривычно мне как-то с ними одному. Не по себе.

– Ты про кого?

– Ну, про милицию…

Поняв, в чем дело, старшина вымыл руки, переоделся и, весело взглянув на Жорку, сказал:

– Идем.

В помещении автоинспекции на скамейке около большой двери, ожидая очереди, сидели экзаменуемые.

Когда вызвали Паханова, с ним зашел и Озеров. Старшина был знаком в городке с очень многими. Знал, конечно, и милицию. Он подошел к лейтенанту, сидевшему за столом, отдал честь и заговорил с ним о чем-то легко и свободно.

Жорка озирался, постепенно успокаиваясь. Здесь был такой же класс, как в автороте, только деталей поменьше - самое необходимое. В центре комнаты стоял макет города со всеми хитросплетениями улиц и перекрестков, которые должен преодолевать шофер.

– Бери билет, солдат! - громко сказал лейтенант.

Жора выбрал белый квадратик и быстро прочитал вопросы.

– Можешь подойти к стендам и деталям!

У Паханова все внутри дрожало. С трудом собрал мысли. А найдя нужные узлы, вдруг почувствовал себя спокойнее. И вопросы оказались знакомыми. Пока готовился к ответу, слышал, как Озеров что-то быстро-быстро говорит лейтенанту, а тот однословно рокочет:

– Понятно!… Понятно!…

Жорка отвечал хорошо. Только голос был незнакомо глухим.

Лейтенант дружелюбно хлопнул его по плечу. А у Жорки перехватило дыхание от испуга.

– Чего же ты, хлопчик, тушуешься?! Все знаешь хорошо! Ставлю тебе «четыре». Ну-ка, давай теперь по правилам уличного движения.

На обратном пути Жорка, расстегнув крючки на вороте, коротко спросил Озерова:

– Зайдем выпьем?

– Газировочки?

– Да нет. В честь сдачи. Обмыть надо. Старшина покачал головой, и Жорка насупился. Надолго замолчал. Обиделся.

Но Озеров сказал:

– Приходи вечерком ко мне на квартиру. Посидим за чаем. Культурно.

И Жорка просиял.

Паханов украдкой любовался красной книжечкой, которая состояла из двух обложек, недаром водители ее называют «корочки». Жорка смотрел на свою фотографию, на узорчатую бумагу - и чувство гордости распирало его. Как-никак, а это был первый в его жизни не липовый - заработанный документ. И не просто документ - профессия!

При очередном разговоре с полковником Мироновым командир автороты сказал:

– Все же я боюсь доверить Паханову машину. Мутный он для меня. Не вижу его мыслей.

– А вы закрепите за ним строевую, - посоветовал Миронов.

– Что вы, товарищ полковник, сразу новую машину давать! - возразил капитан.

– Да-да, нужно посадить именно на строевую, - подтвердил командир полка и посмотрел на капитана: неужели не понимает?

Лицо Петухова вдруг посветлело, он заулыбался.

– Я вас понял, - весело сказал капитан. - Все понял. Строевая машина стоит себе под навесом. Выходит только по тревоге, вместе с остальными. Всегда или в колонне, или в парке, одиночкой строевые машины не ходят.