Командиры национальных формирований СС

К марту 1942 года 373-й батальон потерял более трети личного состава, наибольшие же потери были среди командного состава – из 20 офицеров в строю осталось лишь двое. В этих условиях командование 2 марта приняло решение вывести батальон с фронта на отдых и пополнение. Большие потери при Громовой Балке произвели тяжелое впечатление на валлонов, в батальоне резко упал моральный дух, за что пришлось расплатиться капитану Паули. Его отправили в отставку и заменили капитаном Жоржем Чеховым[98]. Правда, назначение Чехова было мерой временной, и уже в апреле 1942 года к обязанностям командира батальона приступил капитан Люсьен Липперт. 1 мая 1942 года Дегрель наконец получил заслуженное им в боях звание лейтенанта резерва.

Дегрель пошел воевать против нашей страны, но все говорит за то, что в основе его стремлений были не национальные, а политические предпочтения. Сам Дегрель в интервью, данном за полгода до смерти, сказал буквально следующее: «Русские – это великий народ. Когда мы пришли на вашу землю, мы были уверены, что встретимся с марксистскими „унтерменшами“ [99] азиатского типа и варварской культурой. Так нам внушала наша пропаганда. Но очень скоро мы поняли, что это была ложь. Русские и украинцы – великие народы, индо-европейские народы: мужественные, благородные и великодушные. Я восхищен ими. Столкнувшись с русскими, я понял, что они должны войти в состав Рейха на равных основаниях, как великий европейский народ. Идея колонизации России очень скоро стала представляться мне опасной и ненужной иллюзией. Я сразу же постарался высказать эту точку зрения и Гиммлеру, и Гитлеру. Но вы знаете, как сильны были пангерманские предрассудки… Какого труда мне стоило переубедить Гиммлера даже в отношении валлонов и французов, а также других европейцев негерманского происхождения. Этот процесс шел, но у нас было страшно мало времени, а потом война. Я сражался не с русскими, я сражался с коммунистической идеологией, которая отрицает Дух, религию, традицию, национальные и расовые ценности. А русских я считаю единственным молодым народом Европы, у которого есть еще шанс к национальному возрождению. От них придет спасение и самой Европе. Я хочу также сказать, что у меня гораздо лучшее мнение, в чисто военном смысле, о русских солдатах, чем о русских офицерах. Я убежден, что огромного числа жертв можно было бы избежать, если бы в советской армии командовали более подготовленные и более профессиональные офицеры. Меня поражало, что они совершенно не заботятся о жизни солдат. Сколько бессмысленных смертей! Быть может, это следствие того, что Сталин как раз перед войной уничтожил наиболее дееспособные и подготовленные кадры».

В мае 1942 года отдохнувший батальон был вновь отправлен на фронт. На этот раз он был подчинен штабу 97-й легкопехотной дивизии генерал-лейтенанта Эрнста Руппа[100]. Валлоны успешно действовали в боях в районе Харькова; сам Дегрель за эту операцию был 21 мая 1942 года награжден Железным крестом 1-го класса. В июле 97-я дивизия приняла участие в наступление немецких войск на Юге России и за месяц прошла почти 800 километров, вплотную подойдя к укрепленным оборонительным позициям советских войск на Кавказе. Именно здесь батальону пришлось столкнуться с яростным сопротивлением. Медленно, с боями, он начал движение на Майкоп. Однако вскоре стало ясно, что потери батальона слишком велики и он фактически находится на грани полного уничтожения. В этих условиях остатки валлонской части были вновь выведены в тыл на переформирование. По результатам боев Леон Дегрель 15 августа 1942 года был награжден медалью «За зимнюю кампанию на Востоке 1941/42 года» (Medaille «Winterschlacht im Osten 1941/42»), а 25 августа – Штурмовым знаком (Infanterie-Sturmabzeichen).

Между тем авторитет Дегреля у немецкого политического руководства постоянно рос – этому способствовали как успехи валлонского батальона на фронте, так и ярко выраженная пронемецкая позиция, которую заняла партия рексистов в Бельгии. Кроме того, в пользу Дегреля говорило и отсутствие – пока – крупных политических амбиций, как, например, у фламандских националистов. В январе 1943 года в телеграмме представителя Имперского министерства иностранных дел в Брюсселе Вернеру фон Бергену статс-секретарь МИД барон Эрнст фон Вайцзеккер указывал, что, по мнению Адольфа Гитлера, Дегрель представляет собой «единственного приемлемого для нас бельгийца, и поэтому его нужно всячески поддерживать» [101]. В том же месяце Дегрель в своей речи заявил, что валлоны тоже являются «романизированными германцами» и выразил готовность сражаться за общегерманское дело.