Командировка во Вселенную

– Уже иду. Ты дослушай, прежде чем посылать. Однажды я совершенно случайно запер в этом холодильнике своего кота. Он забрался туда, когда я доставал продукты для камбуза, а этот хитрюга, пока я не видел, полез тырить рыбу. Температура там была не очень низкая, я ее довел до плюс пяти, перед тем как открыть дверь. А когда закрывал, не заметил внутри кота, и он замерз с селедочной головой в зубах. Заморозился дотвердокаменного состояния, хоть на полочку ставь в виде сувенира. Симпатичная скульптурка получилась, натуралистическая. Яуж думал: конец кошаку – отправился он в свой кошачий рай. Ан нет! Доктор откачал. Так что, я думаю, и с ребятами выйдет то же самое. Если, конечно…

– Доктор мог бы нам сейчас помочь? – прервала Элеонора разглагольствования однорукого.

– Без вопросов! Только его самого перед этим надо оживить.

– Может, попробуем? – неуверенно спросил Виктор.

Дэн пододвинул к себе нетронутую Элькину миску и вопросительно поднял брови. Элеонора кивнула, и он занялся поглощением второй порции жиденькой корабельной похлебки.

– Попробовать, конечно, можно, и в медпункте наверняка есть все необходимые препараты, – прочавкал Дэн, стирая культей суп с подбородка. – Но я не знаю, какие именно лекарства нужно применять, а в гридерских справочниках сам черт мозги вывихнет. По-моему, рисковать не стоит – угробим айболита.

– Ты меня убедил, – поддержал его Виктор. – Зачем нам лишний покойник?

– Мое мнение, похоже, никого не интересует, – возмутилась Элька. – Вы – перестраховщики. Вы просто трусите. Нужно использовать любой шанс!

– Пока мы будем разгадывать головоломки в медицинских гроссбухах – все умрут, – веско произнес Дэн и отодвинул опустошенную посуду. – Кстати, ты зря отказываешься от еды. Нормальное пищеварение гарантирует ясность мысли.

– Козел! – выкрикнула Эля.

– Вот-вот, я про это и говорю. Ты утратила чувство реальности. Можешь ты понять, что твой Жак – жив и у него сейчас гораздо больше шансов остаться в том же состоянии, чем несколько часов назад.

– Головой понимаю. Сердцем – нет.

– Интеллектуальная мощь сердечной мышцы – это отдельный разговор. Мыслить надо нервными клетками. – Дэн поднялся из-за стола и потер руки. – Итак, господа, приступим к печальному обряду погребе…

Злобный взгляд Элеоноры заставил его замолчать на полуслове, и Дэн торопливо поправился:

– К замораживанию, я хотел сказать.

Оговорка Дэна попала точно в цель. То, чем они занимались, больше всего походило именно на похороны погибших воинов. Трое выживших после кровавого побоища друзей обстоятельно прочесывали темные коридоры, выискивая бесчувственные тела, вслушивались в слабые биения их сердец, отделяли живых от мертвых. Даже бравый оптимизм Дэна пожух и испарился, когда они принесли к внешнему шлюзу четвертого покойника. Психотронную атаку и жесткую посадку пережили не все, но холодные и закоченевшие тела погибших мало чем отличались от тел условно живых, которые они складывали в холодильной камере, среди висящих на крюках коровьих туш.

Двух человек найти так и не удалось. Имперцы, по-видимому, освободили из карцера капитана Керина, и он погиб на взорванном крейсере. Матрос Лукаш затерялся где-то в корабельных лабиринтах, и утомительные многочасовые поиски ничего не дали. Когда физические и моральные силы спасателей были исчерпаны, все трое собрались в холодильнике. Элеонора зачем-то принесла теплое одеяло, немного потоптавшись среди неподвижных и равнодушных ко всему окружающему тел, она смущенно накрыла Жака.

– Надеюсь, так тебе будет не очень холодно, родной мой, – тихо прошептала девушка и поцеловала любимого в губы. Она не видела, как Дэн повертел пальцем у виска, и спокойно продолжила: – Спи спокойно. Я обязательно вернусь и разбужу тебя. Клянусь, что, пока я жива, с тобой ничего не случится.

Глаза Элеоноры были сухи. Ночью она выплакала все слезы. Бросив последний взгляд на Жака, девушка решительно повернулась и вышла из морозильной камеры, на полу которой нашел приют почти весь экипаж несчастной «Эльсидоры», почти все, кто выжил после штурма тарокских рудников.

Дэн захлопнул дверь холодильника, и Элеонора услышала в этом звуке грохот опускаемой на могилу тяжелой плиты.

– Смотрите внимательно, – провозгласил Дэн вместо надгробной речи, – неизвестно, кто из нас доживет до того времени, когда можно будет наконец открыть эту морозилку. Большую рукоятку нужно повернуть до упора вправо. – Лицо однорукого покраснело от напряжения. – Туго идет, зараза!

– Вот так! Ждем пять минут, – он перевел дыхание, – если нет часов, то досчитайте до трехсот.

В полной тишине томительно капали минуты. Шепот Дэна, отсчитывающего время, был нестерпим, как шорох комьев земли по крышке гроба. «Это происходит не со мной, – думал Виктор, закусив нижнюю губу. – Я маленький человек, немножко инженер, немножко счетовод, немножко раб. Я не хочу оставлять после себя могилы друзей и врагов. Я не хочу убивать и спасать, не хочу участвовать в этом кошмаре».