Командировка во Вселенную

Жак почувствовал, как по мочке уха что-то течет. «Наушник сгорел». Жак вздохнул и пополз вперед. Двигаться на четвереньках было неудобно и к тому же очень унизительно для четвертого клона короля Тинора, но другого способа перемещения в подобных условиях просто не существовало. Широкие плечи гиганта время от времени касались стен, и гладкий материал, из которого они были сделаны, покрывался крупной рябью и долго дрожал, будто был сделан из жидкости. Жак крикнул, надеясь услышать что-нибудь в ответ, хотя бы эхо, но все звуки глохли в окружающем пространстве, как будто он кричал в подушку.

* * *

– Господин Пацик, сигнал передатчика объекта «альфа» прекратил работу. – Угрюмый голос кибера звучал глухо, как будто из-под земли. Хотя на самом деле глубоко под землей находился сам Пацик.

– Плевать, – усмехнулся Скабед. – Мне уже всё равно. Я умер, ты же знаешь.

– Принц Дкежрак тоже умер. Однако продолжает вести переговоры с роботом на борту «Эльсидоры».

Скабед провел рукой по гладкой поверхности, окружавшей его со всех сторон. Он уже больше недели сидел внутри герметичной сферы. Без воздуха, воды и пищи, но не испытывал жажды или голода. Недостаток кислорода тоже никак не сказывался на его самочувствии.

– И о чем же принц разговаривает с роботом? – равнодушно спросил Скабед.

– О том, что он умер.

Пацик захохотал. Виктор тоже от души веселился у него в голове. Скабед дал ему некоторую свободу, чтобы было с кем общаться, и они провели много времени в приятных беседах ни о чем. Землянин оказался весьма занятным собеседником, и Пацик даже решил, что даст ему свободу, когда всё закончится. Если, конечно, ему удастся выбраться отсюда.

– Как там Элька? – поинтересовался Виктор у Пацика.

– А какая разница. Живых здесь нет. Температура запредельная. Ее генетический код наверняка испарился, так же как и мой бластер. Кстати, Витя, у тебя есть какие-нибудь соображения по поводу нашего положения?

Мозг Виктора некоторое время не отвечал. Скабед с трудом поборол в себе искушение забраться в его нейроны и выведать, о чем Виктор сейчас думает. Если знать, какие мысли у того, с кем общаешься, то совсем неинтересно разговаривать. А болтовня – это единственное развлечение, которое у него сейчас осталось.

– Знаешь, Пацик, многие земляне уверены, что после гибели тела личность не умирает, а продолжает жить. Если человек был хороший, то он попадает в рай, а если не очень, то в ад. Похоже, что мы с тобой в аду и останемся здесь навсегда.

– Забавно, но у моего народа такие же поверья. Я только надеялся, что в преисподней будет немного веселее.

– Господин Пацик, шар, в котором вы находитесь, приближается к кристаллическому ядру планеты, – прошелестел Гедабас. На этот раз его слова звучали еще глуше, чем обычно. Казалось, что между Скабедом и кибером образовалось какое-то препятствие, трудно преодолимое для телепатических сигналов.

– Что он сказал? – переспросил Виктор, который так и не научился воспринимать мысли Гедабаса. Он только чувствовал, что идет передача информации извне.

– Ничего интересного, – пробурчал Скабед. Его не очень радовала должность переводчика при малоразумном существе.

Сфера, окружавшая их со всех сторон, внезапно задрожала и лопнула. Пацик зажмурился, но видеть почему-то не перестал. Он ничего не чувствовал, но хорошо различал какие-то световые пятна и серые облака, замелькавшие вокруг.

– Может быть, мы наконец-то умрем, – изрек Виктор.

– Хорошо бы, – согласился с ним Пацик.

Но мечте не суждено было сбыться. Скабед ощутил твердую поверхность под подошвами. Туман перед глазами рассеялся, и он понял, что стоит в центре огромного зала. Вокруг простиралось пустое, ничем не заполненное пространство. Стен не было видно, и только потолок низко нависал над головой. Время от времени на нем вспухали большие синие пузыри.

Громко чмокнув, они отделялись от гладкой поверхности, камнем падали вниз и проваливались сквозь пол, не оставляя после себя никаких следов.

Пацик двинулся вперед. Он не строил никаких предположений и даже не пытался угадать, что бы всё это могло значить. Он радовался хоть чему-то новому. Хоть какое-то развлечение в этом муторном мире. Заглянув в мозг Виктора, он убедился, что и у его попутчика поневоле тоже нет никаких мыслей. Он просто наблюдает.