Командировка в ад (СИ)

Сказать, почему мне на самом деле нужно на линкор, я не мог, а на то, чтобы сочинить убедительную ложь, у меня было ровно три минуты, пока я лавировал между палатками и собирался с духом перед обиталищем командира.

— По семейным обстоятельствам мне нужна срочная связь с домом, — выпалил я. — Состояние здоровья матери вызывает серьезные опасения, и необходим коммуникационный компонент с сыном, то есть мной, для поддержания в ней уровня морально-нравственной стойкости.

Каждой центурии связь с домом предоставляли раз в месяц, но для огромного корабля это значило, что тиззгха со своим живым телефоном появлялись на «Гневе Гегемонии»ежедневно, только в разных подразделениях. И я знал, что в случае острой необходимости бойцу из другого подразделения дадут несколько минут для разговора, поделятся временем.

А еще я надеялся, что Гага, любитель выспренных речей и корявых казенныхфраз, лучше поймет меня, если обратиться к нему на знакомом языке.

— Чего? — он вытаращился на меня, точно сова на заговорившую с ним мышь.

— Мама болеет. Если не поговорить, то совсем падет духом, — пояснил я уже по-человечески. — Боев сейчас вроде нет, конвой пойдет через час, завтра к вечеру я вернусь… Отпустите в увольнительную.

Центурион засопел, обеими руками взлохматил зеленую шевелюру, картофелеобразный нос его сморщился.

— То есть ты на линкор хочешь? Завтра к вечеру вернуться? — уточнил он.

— Так точно.

— А кто будет оружие ремонтировать? Обогреватели наконец привезли. Сломанные.

Неповоротливая армейская машина сработала как обычно — нагреватели для палаток, которые были так нужны нам в прошлый раз, привезли сейчас, когда в этом уголке Бриа наступило лето. И они оказались нерабочими — все до одного, а судя по виду, провалялись на каком-то забытом складе лет десять.

— Но я…

— Поговори у меня! — рявкнул Гага. — В тот момент, когда великая Гегемония напрягает все силы, чтобы одолеть упрямых варваров, ты забываешь о своем долге ради семейных дел? Позорная небрежность!

Центурион вскочил на любимого конька, и понесся во весь опор без руля и без ветрил. «Твою мать» — подумал я, и решил, что про Етайхо можно и не спрашивать, в таком настроенииотец-командир пошлет меня на Биради, самую отсталую и дикую провинцию «великой Гегемонии».

Мне только и оставалось пучить глаза, делая вид, что я восторженно внимаю.

— …победоносную наступательную операцию! — такими словами Гага закончил пятиминутную речь, в которой смысла было меньше, чем влаги — в песке посреди Сахары. — Осознал, десятник Егорандреев?

— Так точно, — мрачно отозвался я.

— Свободен.

Центурион улегся обратно на койку, а я вышел под дождь.

Придется сказать Дирргу, что меня не отпустили, что я ничем не смогу ему помочь прямо сейчас, но что все будет в порядке, он обязательно выздоровеет и придет в себя, и мы отыщем этот проклятый Обруч вместе. Ненавижу утешать, да и не особенно умею это делать, жилетка из меня так себе, но что еще мне осталось?

Я про себя выругался в адрес Гаги, и поспешил туда, где ждал сержант.

* * *

— Подъем! В ружье! — злобный голос ворвался в мое сознание вместе с верещанием классификатора.

Я с трудом поднял тяжелую голову и обнаружил, что снаружи царит ночь, населенная лучами фонариков и мечущимися бойцами.

— Подъем! — гаркнул уже я сам еще до того, как осознал, что происходит. — Принято!

Вторая фраза относилась уже к поднявшему меня центуриону.

Три минуты понадобилось моим подопечным, чтобы снарядиться и выбраться из палатки. Последним оказался Везиг, и я отвесил ему профилактического подзатыльника по шлему.

Другие десятники потратили больше времени, а Равуда и вовсе, к моей радости, оказался последним.

— Все тут? — спросил мрачный и сонный, как мы все, Гага. — Двигаем.

И мы зашагали в темноту — сначала по дороге, а затем свернули на лесную тропу. Фильтр ночного зрения превратил мир в набор черных и зеленых силуэтов, я разглядел затаившегося в зарослях небольшого хищника вроде лисицы, увидел скользящих по стволам многоножек, удивительно горячих, напоминавших угольки.

Джунгли жили яростно и бурно даже ночью.

Куда мы идем и зачем, я не очень понимал, но надеялся, что понимает центурион. Наверняка другие центурии двигались параллельным курсом, чтобы одновременно выйти на линию атаки, а где-то за спиной, в тылу, авиация и артиллерия готовились смешать с землей какую-нибудь оборонительную линию бриан.

— Только бы не заснуть на ходу… — бормотал шагавший за моей спиной Макс. — Ха-ха. Как сказал Зигмунд Фрейд — кто не спит, тот не псих. Эх, спою… цвет настроения — синий, в руке мартини и на жопе у меня бикини!

Кирокоров, да еще и со словами путаница! Кошмар!

— Тихо ты! — бросил я, и в этот момент далеко впереди прозвучал первый выстрел.

— Залегли! — тут же распорядился Гага, и первым шлепнулся наземь. — Егор, направо!Фагельма, налево!

Мы поползли в заросли, откуда на нас двигались стремительные высокие силуэты. Проклятье, у меня есть ночной фильтр, у Юнессы, Дю-Жхе, Макса, еще у кого-то из «старичков», а новички на такую снарягу еще не накопили опыта.

Пользы от них сейчас никакой.