Командировка в ад

Жизненный опыт и интуиция твердили: далеко не все неприятности рассасываются сами собой. Но какой смысл нервничать, совершать необдуманные поступки? Понятно, что если Зейдлих не объявится, в треклятую зону придется засылать очередную группу. На этот раз проинструктированную вести себя как в тылу врага и ждать опасности из-за любого угла. Чуть что — стрелять на поражение. И обязанную выяснить судьбу предшественников.

В таком настроении он в очередной будний день переступил порог своего кабинета, где, не успев ознакомиться с утренней сводкой, получил приказ немедленно явиться к Министру обороны. Оказалось, его, начальника Генштаба и пару других генералов, по должности и званию выше Шварцкопфа, немедленно вызывают к некоронованному еще кайзеру.

Неожиданное выдергивание под очи высокого начальства всегда вселяет тревогу. Каждый чиновник принимается ворошить в памяти свои промахи, в том числе до поры до времени сокрытые, и гадать: какая бомба взорвалась. Старшие офицеры и генералы, достаточно послужившие, знают, что такое вычислить невозможно. Скорее всего, новый глава империи желает посмотреть на отцовское кадровое наследство. Возможно — дать профилактический нагоняй, но не за что-то конкретно, а вообще. Так сказать, чтоб знали — у него не расслабишься.

Примерно об этом судачили коллеги в золотых погонах, пока без пяти минут кайзер, знаком руки остановивший представление офицеров и чиновников, а их в кабинете императорского дворца на Принцклаусштрассе набралось до двух десятков, не прошипел:

— Я не успел вступить в управление страной, а вы мне такое подсунули? Кто? Я спрашиваю: кто допустил это свинячье дерьмо?

Принц бросил еще несколько крепких выражений, куда более забористых, чем «швайн и шайзе», пока офицеры из его окружения раздавали распечатки присутствующим. Затем на минуту воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг, Леопольд замолчал, и это его молчание воспринималось более зловеще, чем казарменная ругань. Хорошо известно, что наследник престола начинал с флотской казармы, да так и остался солдафоном, куда большим, чем батюшка, чей портрет метра в четыре высотой охватила по углам траурная лента. Причем августейший покойник не особо лез при жизни в мелкие внутренние проблемы вроде волнений в провинции, перепоручая их канцлеру и правительству. Этот же вознамерился рулить собственноручно, тем более повод для непосредственно вмешательства буквально прыгнул на Леопольда с газетных страниц.

Оказывается, на рассвете сразу несколько новостных агентств Западной Европы, частные СМИ в Хорватии и протекторатах Рейха взорвали информационную бомбу. Наверно, подготовили ее чуть раньше, но согласованно выдержали сутки, потому что похороны кайзера перебивали любую повестку дня.

Некто Ваня Гудурич, доселе абсолютно неизвестный тип, передал журналистам в нескольких странах убойный репортаж о разработке германцами биологического оружия в бановине Високи Планины. Утечка из лаборатории вызвала массовые человеческие жертвы. Вместо оказания реальной помощи пострадавшим Белград по приказу из Берлина блокировал зараженные территории, и запертые там люди оказались в смертельной ловушке. Никто их не предупредил, что единственным распространителем так называемого сербского гриппа являются искусственно инфицированные комары, и обычный спрей-репеллент многократно снижает вероятность заразиться. Вместо этого правительство кайзера послало группу киллеров из спецназа с заданием уничтожить биолабораторию вместе с сотрудниками и документацией, и только героизм хорватских полицейских, победивших в кровавом бою германскую военную элиту, спас персонал и позволил сохранить улики злодеяния.

Гудурич постарался на славу. Газеты перепечатали десятки фотографий мертвых сербов и хорватских полицейских, сраженных гриппом. А также фото ефрейтора, участвовавшего в нападении на биолабораторию и «добровольно» раскрывшего подробности преступного приказа. Венчал репортаж рассказ о митинге около местной скупщины, где славский врач-волонтер, прибывший через Болгарию, поведал о германских преступлениях и средствах борьбы со страшным бедствием.

На последней страничке в подборке материалов лежала справка Службы безопасности Рейха об идентификации «славского врача» как варяжского князя Несвицкого Николая Михайловича, боевого волхва пятого разряда, с перечислением вреда, причиненного им в период военных действий в Славии и Нововарягии.

Шварцкопфу показалось, что пол под его стулом начинает размягчаться, и он вот-вот провалится вниз, но не притормозит на первом этаже, а ухнет прямиком в преисподнюю. Ну, хоть так, подальше от свирепых глаз принца Леопольда. Какая, к дьяволу, военная разведка, если правитель узнал из газет о состоянии дел оперативнее, чем из его сводок⁈