Командировка в ад

И точно, Геррат сокрушенно вздохнул и посмотрел как отец на неразумное, но все же любимое чадо.

— Помни, что ты разменная пешка, и что только я могу вытащить тебя из игры. Хозяева же твои мигом пожертвуют тобой, как только им это станет выгодно, и вспомни — один раз они попытались это сделать, когда с тобой разговаривал принц Табгун, да сохранят его Святые Предки?

О да, это я никогда не забуду — общий смотр для всего линкора, и высокомерный, высокородный, высокозлобный кайтерит, по непонятной причине решивший поболтать с рядовым бойцом, то есть мной.

— И еще помни, что ты под присмотром, что я приглядываю за тобой днем и ночью, — и трибун игриво погрозил мне пальцем.

— Опять стучать заставите? — спросил я злобно.

В прошлый раз он буквально шантажировал меня, и несмотря на мое сопротивление, сунул мне передатчик, чтобы я докладывал, что творится в нашей центурии. И только то, что мы оказались в окружении, без связи со своими, в разгар кровавых боев, спасло меня от незавидной участи доносчика.

— Нет. Зачем, — новая улыбка, на этот раз небрежная. — У меня есть стукач среди твоих. Работает истово, и за страх, и за совесть, уговаривать и подстегивать не нужно. Так что… Кстати, центурион твой — полный идиот, он уже приходил ко мне, чтобы доложить о твоей неблагонадежности.

Ну да, командир — идиот, один из подчиненных — доносчик.

Прекрасная обстановка для легкой и веселой службы в армии великой Гегемонии, и это не учитывая, что сейчас война, и нас в любой момент могут кинуть в бой.

* * *

Взгляды бойцов, обращенные на меня, сияли вовсе не от любви и восхищения. Конечно, до отбоя меньше часа, время после ужина, сам Гегемон велел отдыхать, а этот идиот тащит на стрельбище!

Угрюмо смотрели даже ветераны, понимавшие, к чему все это, и чего говорить о салагах?

— Повторяю — если вы не освоите это сейчас, то придется осваивать на поле боя, — орал я сегодня столько, что сорвал голос, и поэтому хрипел простуженной вороной. — Расплачиваясь трупами и ранами, а не усталостью и потом!

Они таращили глаза, они не понимали, зачем все это, ради чего — троица девчонок-веша, американский идиот Билл, пугливый вилидаро, сородич Пиры, при каждом удобном случае таращившийся на нее с открытым ртом, увдоронат по кличке Шнобель, носатый книгочей, шавван Ррагат, рыхлый и неуклюжий на вид, но лучший стрелок среди новичков.

Я же слишком хорошо помнил нашу собственную подготовку: если попал из автомата в мишень, понял, где спусковой крючок, как вставлять магазин и менять аккумулятор, то все — годен. И помнил, чем все обернулось потом, когда мы оказались на Бриа, лицом к лицу с аборигенами, вооруженными чуть похуже, но тоже умеющими воевать.

Мы буквально залили эту планету кровью, и не чужой, из центурии выжило меньше половины, я сам уцелел чудом.

— Еще раз, — сказал я. — Условный противник, изображают которого Дю-Жхе и Юнесса, занял позиции за мишенями один и два, — для верности ткнул в ту сторону рукой. — Нужно атаковать их… Половина прикрывает, вторая перебегает, затем наоборот… Понятно?

Они должны освоить маневр так, чтобы выполнять все автоматически, и не тут, на стрельбище, где все видно, а в джунглях, где сплошь деревья и листья, а еще туман с дождем.

— Но почему… — начал Билл.

Я шагнул к нему и только занеся для удара руку, понял, что именно делаю.

К чести американца, он не испугался, в его голубых глазах были злость и ненависть, но не страх.

— Где «разрешите обратиться»? — прорычал я, насилуя больное горло.

За спиной хихикнула одна из девчонок-веша, и я развернулся к ней.

— Отставить хныканье! Упор лежа, все трое!

Я заставил их отжаться десяток раз, и за это время сам немного успокоился. Конечно, ударить любого из них я могу без проблем, но как после этого жить с ними вместе, сражаться рядом, прикрывать спину?

Я знал, что Равуда лупит подчиненных, но я не Равуда, и я таким не стану.

— Давай. Еще раз. На раз-два-три… Поехали!

Они побежали куда надо, медленно и нехотя, но побежали, залегли на позиции. Половина изобразила беглый огонь по мишеням, за которыми прятались Дю-Жхе и Юнесса, вторая — вялую перебежку на десять метров.

Понятно, что возможность стрелять я им отключил, а то поубивают друг друга…

— Давай! Отлично! — гаркнул я. — Не спать на правом фланге!

Я гонял их второй день, и к собственной радости видел результат — новички следили за опытными бойцами, подхватывались вместе, не вразнобой, понемногу нащупывали ритм. Никто не знал, когда нас снова швырнут в кровавое пекло, но я понимал, что прохлаждаться нам не дадут.

Гегемония ввязалась в войну с бриан не для того, чтобы та затянулась на годы.

Гага проводил занятия для всей центурии, конечно, но он особенно не утруждал себя. Мне же вовсе не хотелось, чтобы мы снова были как слепые кутята, не знающие и не понимающие, что делать и куда бежать.

— Последний рывок! — гаркнул я, и мое воинство дружно ринулось в атаку на «вражеские» позиции.