Командир и штурман

— По — моему, рассказывали. Если не ошибаюсь, она стала еще и знатоком иврита?

— Совершенно верно. И сечение конуса, и Пятикнижие она знала как свои пять пальцев. Славная Куини. Я был уверен, что она останется старой девой, хотя она была такой хорошенькой. Но какой мужчина свяжет жизнь с девушкой, которая знает иврит? Мне было очень жаль ее: у красотки с таким покладистым характером должна была появиться целая уйма детей. Но она выходит замуж за адмирала, и все кончается счастливо… Только, знаете, он такой старый: уже весь седой и приближается к шестидесяти. Что вы полагаете, как врач, — это возможно?..

— Possibilissima[29].

— Да неужели?

— Possibile e la cosa, e naturale[30], — пропел Стивен резким, скрипучим голосом, хотя его обычный голос был довольно приятен. — Е se Susanna vuol possibilissima[31], — продолжал он, несколько искажая арию Фигаро.

— Да неужто? — спросил Джек Обри с живым интересом. Затем, после некоторого раздумья, добавил: — Мы могли бы попробовать сымпровизировать дуэтом… Она присоединилась к нему в Легхорне. А я-то думал, что наконец-то признаны мои заслуги, мои почетные раны, — со смехом продолжал Джек, — оттого-то я и получил повышение. Ничуть не сомневаюсь, что этим я обязан милой Куини. Но я не сообщил вам самое интересное — и этим я, конечно же, тоже обязан ей. Нам предстоит шестинедельное крейсирование вдоль французского и испанского побережий до самого мыса Нао!

— Вот как? И это хорошее известие?

— Еще бы. Очень хорошее. Не нужно будет сопровождать конвои, сами понимаете. Не надо будет охотиться за мелким жульем, купчишками, ползающими взад — вперед по морю. Французы и испанцы, их торговля, их гавани, их коммуникации — вот наши цели. Лорд Кейт очень серьезно отнесся к необходимости развала их коммерции. Он очень подробно остановился на этой проблеме; по его словам, она не менее важна, чем великие морские сражения, но гораздо прибыльнее. Адмирал отвел меня в сторону и долго рассуждал на эту тему. Он очень проницательный, дальновидный командир; конечно, это не Нельсон, но далеко не рядовой адмирал. Я рад, что Куини вышла за него. И мы никому не подчиняемся — вот что великолепно. Ни один плешивый клоун не станет приказывать: «Джек Обри, вы должны проследовать в Легхорн с грузом свиней для нашего флота», тем самым лишая нас даже надежды на приз. Призовые деньги! — воскликнул он, улыбаясь, и хлопнул себя по ляжке.

Морской пехотинец, стоявший на часах у двери и внимательно слушавший его, кивнул головой и тоже улыбнулся.

— Вы придаете такое значение деньгам? — спросил Стивен Мэтьюрин.

— Я их обожаю, — откровенно признался Джек Обри. — Всю жизнь я был беден и хочу разбогатеть.

— Правильно, — отозвался часовой.

— Мой дорогой старик отец тоже всегда был беден, — продолжал капитан. — Но щедр, как солнечный день. Когда я был мичманом, он ежегодно выдавал мне по полсотни фунтов, что было значительной суммой в то время… или было бы, если бы отцу удалось убедить мистера Хора уплатить ее после первой четверти. Боже, как я страдал на борту старого «Ресо» — счета за питание, за стирку, за обмундирование, из которого я вырос… Конечно же, я люблю деньги. Но, пожалуй, мне нужно идти: пробило две склянки.

Кают-компания пригласила Джека и Стивена отведать молочного поросенка, приобретенного в Легхорне. Их принимали Джеймс Диллон вместе со штурманом, казначеем и Моуэтом. Они погрузились в полумрак: кормовых иллюминаторов в кают-компании не было, не было и световых люков, кроме крохотного лючка у передней переборки. Хотя особенности конструкции «Софи» предусматривали наличие очень комфортабельной капитанской каюты (она была бы даже роскошной, если бы отпилить капитану ноги выше колен), не загроможденной, как обычно бывает, пушками. Это означало, что кают-компания находилась ниже спардека и покоилась на своего рода платформе, наподобие орлопдека.