Командарм

С 1 сентября 1945 года Настя стала ходить на занятия в университет, вернее, ездить. Пока было тепло и сухо, ездила на мотоцикле, потом пересела на свой «Мерседес». Водила Настя очень аккуратно, но уверенно, Олег за нее в этом смысле был спокоен. В группе у Насти было всего двенадцать человек, кроме нее, девушка была только одна, совсем невзрачная, худая, в огромных очках. Но, как сказала Северову жена, очень умненькая. Девушку звали Софья, всю войну она провела в Ленинграде, поэтому и выглядела таким воробышком. Настя ее жалела и потихоньку ненавязчиво подкармливала. Парни, в массе своей, были настоящими «ботаниками». Типичные дети из интеллигентных семей, сами по себе совсем не спортивные ребята, а тут еще голодные военные годы. Настя, энергичная и загорелая, здорово выделялась. Она была на год-два их старше и провела два года на войне, последнее время командовала звеном, все это повлияло на ее характер, так что отличалась она не только внешностью. Когда она в своих офицерских бриджах, сапогах и летной куртке появилась в аудитории (приехала на мотоцикле), ребята с потока пытались над ней пошутить, дескать, выглядит, как настоящий летчик. На что Настя ответила, что она летчик и есть, военный. В общем, отношения быстро наладились почти со всеми. В один из выходных студенты провели день знакомств, выехали на окраину города на трамвае, дальше прошли пешком. Пекли картошку на костре, рассказывали о себе. Все ребята из группы оказались ленинградцами, кроме одного красноярского, но и у того здесь жили родные сестры отца, который сам был местным, а в Красноярск переехал с семьей в начале 30-х. Все они недавно окончили школу и на фронте, естественно, не были, поэтому Настю слушали с большим интересом, много расспрашивали. Про мужа Настя ничего говорить не стала, кроме того, что он летчик-истребитель, но в один из дней Олег отвез ее на учебу. Самарин теперь водил трофейный Maybach SW42, а на привычный «Додж» пересаживался, когда приходилось ездить по полигонам и прочей пересеченной местности. Когда однокурсники поинтересовались у Насти, что за генерал ее привез, пришлось признаться, что это и есть муж. После этого несколько не очень дружественно настроенных к ней девушек из других групп и потоков стали за глаза называть ее генеральшей. На отношения внутри группы это особенно не повлияло, поскольку общительная и незаносчивая Настя уже успела подружиться со всеми ребятами. Учиться ей нравилось и первую сессию она сдала на одни пятерки.

После капитуляции Финляндии Булочкину и его орлам удалось захомячить приличное количество очень хороших лыж, большинство из которых было передано осназу АСС, ребятам Аверина и спецназовцам Корнеева. Но кое-что Петрович оставил и для своих нужд, поэтому зимой Северовы стали выбираться на лыжные прогулки. В свободное время Настя выходила гулять с Василисой и маленьким Георгием в сквер рядом с домом, присматривалась, понимая, что в недалеком будущем самой это все предстоит. Рекс и Боря ходили вместе с ними, даже кот иногда приходил, но больше сидел на дереве, наблюдая за бегающими собаками и неспешно ходящими женщинами.

В начале марта Насте пришлось принимать небольшую делегацию иностранных журналистов. Кто-то из англичан вспомнил о коте, награжденном воинской медалью, и решил написать о нем статью. Вопрос был согласован, и три журналиста из изданий Esquire, News of the World и Cosmopolitan беседовали с Настей, фотографировали кота и ягдтерьера. У наиболее дотошного из них нашлось несколько снимков, которые были сделаны в Африке и на Дальнем Востоке. Cosmopolitan – журнал для женщин, поэтому было еще и интервью с женой генерала Северова, в недавнем прошлом военной летчицей, о ней готовилась отдельная статья. Уже в апреле Северовым принесли выпущенные издания. Статьи были неплохими, написанными весьма профессионально и без злобы или пренебрежения к русским, чем англичане и американцы иногда грешили. Волны антисоветской истерии еще не было, но можно было ее ожидать в недалеком будущем, «холодная война» назревала. Подвел Cosmopolitan, опубликовав многочисленные снимки, среди которых было несколько с острова Крит, на которых Настя загорает и купается голышом. Снимал кто-то издалека, качество было весьма посредственным. Причем в статье все преподносилось в очень положительном смысле: мол, «спортсменка, комсомолка и просто красавица». Сотрудники журнала побеседовали даже с некоторыми членами семей монархов Западной Европы, которые знали Настю и положительно о ней отзывались, а принцесса Мария-Аделаида, ныне Маша Качалова, вообще считала ее своей подругой. Но среди партийной номенклатуры и хозяйственников разных мастей принялись обсуждать тему. Грубоватый Жуков высказался по этому поводу в своей манере, мол, если найдется снимок, как он во время войны в кустах нужду справляет, то ему на парткомиссии каяться или как? Дошли ходоки и до Сталина, но тот на вопрос, что с этим делать, ответил:

– Что делать? Мужу ее завидовать!