Командарм

Олег прикинул общую картину, получалось внушительно. На севере Тромсё очень важная база, незамерзающий порт, ключевая позиция для контроля входа в наши северные моря. В Европе – Дания, Бельгия и Голландия. Балтика становится внутренним морем, а Балтийский флот становится Атлантическим. На юге Европы имеется база Саламин, если в Италии дела пойдут, как задумано, то будет база и там, в самом центре Средиземного моря. Плюс Чанаккале, теперь Нахимовск. Черноморский флот становится Средиземноморским. Да еще в войне с Японией что-нибудь отхватим, чтобы обеспечить безопасность восточных рубежей и беспрепятственный выход в Тихий океан. Плюс промышленность почти всей Европы. Скоро все успокоится, люди увидят, что никто не ущемляет их права, что у них есть работа, достаток, защита. Сталин, кажется, проникся мыслью о том, что любое учение должно совершенствоваться вместе с развитием общества. Построение коммунизма, про который пока никто ничего не знает, кроме лозунга «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям», не самоцель. Цель – построение сильного государства, способного проводить независимую политику, государства, где социальная справедливость не лозунг, не средство успокоить сознание обывателя, а краеугольный камень внутренней политики. Этой задачи на всю жизнь хватит и внукам нашим останется. Вот построят и сами решат, что дальше. Северов улыбнулся своим мыслям, но Жуков не успел его ни о чем спросить, вызвали на узел связи.

Рокоссовский некоторое время разглядывал Олега, потом спросил:

– Чем дальше заниматься думаешь?

– Верховный говорил о подготовке к войне с Японией. Надо подготовить морских пехотинцев, воздушный десант и спецназ военной разведки. Надо подготовить две авианосные ударные группы и отработать их взаимодействие. Надо не упустить разработку новых видов вооружений. И еще соображения есть. По поводу наработок немцев и их промышленного и научного потенциала.

– Кстати! – оживился Константин Константинович. – Тебе Забелин привет передавал и благодарность огромную. Какого-то фон Брауна захватили. Кто это, преступник военный? Никогда о нем не слышал.

– Нет, это конструктор ракет. Гитлер придерживался мнения, что вкладываться в разработки, которые не принесут быстрого результата, полгода максимум, смысла нет. Большая ошибка! Так что у немцев много чего наработано, осталось дать возможность доделать. Сумрачный германский гений вместе с нашим нестандартным мышлением – гремучая смесь. Такого наворотим!

Офицеры засмеялись, но вошел Жуков и озабоченно сказал:

– Будем готовить здесь, в Потсдаме, конференцию глав государств по послевоенному мироустройству. Я назначен главноначальствующим Советской военной администрацией в Европе. Начальствующие по странам назначены, буду координировать их деятельность, ну и за союзниками присматривать. Тебя, Константин, Верховный в Москву вызывает, а ты, Олег, будешь мне помогать. На правах представителя Ставки и моего заместителя. Здесь тебе никто, кроме меня, приказывать не может, имей в виду. И еще, свяжись со Сталиным, связь сегодня в 14:00 по среднеевропейскому. А сейчас иди на перевязку. И вообще, я тебя на недельку от работы отстраню. Пролечись как следует, чтобы не свалиться, как в прошлый раз, из-за ерунды. С авиагруппой «Москвы» без тебя справятся, задачи известны, опыт у твоих людей есть. Замы твои и командиры соединений тоже знают, что и как делать. Будешь только общее руководство осуществлять. Верховный хочет, чтобы ты именно здесь, в Европе, поработал. И еще очень важное решение. В Москве 30 июня будет проводиться Парад Победы. Командуешь ты, Константин, принимаю я. Тебя, Олег, тоже касается. Будут сформированы сводные полки от всех фронтов, отдельный полк от ВМФ. Но Верховный специально распорядился сформировать отдельный полк от твоей армии. Сам понимаешь, честь великая, так что думай, как все сделать получше. Приказ на формирование сводных полков я тебе передам. Все, иди лечись.

Спорить Олег не стал, чувствовал он себя действительно неважно, да и устал, поэтому Северов попрощался с маршалами и отправился на перевязку. Судя по шуму вокруг, веселье было в самом разгаре, иногда еще постреливали в воздух, но с утренней стрельбой это было не сравнить. Попрятавшиеся было жители с опаской выглядывали наружу, но вскоре убедились, что опасности нет. Через машины с громкоговорителями, стоящими на перекрестках, на немецком языке объявляли об окончании боевых действий, подписании акта о безоговорочной капитуляции, зачитывали первые приказы главноначальствующего Советской военной администрации. К полевым кухням уже потянулись первые робкие ручейки детей с котелками, мисками, кастрюльками. Впрочем, любовался на эти картины генерал-майор авиации недолго, ехать было недалеко, так что вскоре он попал в руки врачей, и довольно надолго. Перевязка, вместе с обработкой ран, анализами и уколами, заняла почти все время до обеда.