Командарм

Северов все-таки нашел время и встретился с Генри Каррингтоном. Он, вместе с другими важными пленными, а их было совсем немного, содержался неподалеку. Основную информацию разведка с него уже сняла, сейчас возились неспешно, уточняли детали, поэтому в визите Олегу отказано не было. Вежливый майор с очень простым лицом и очень внимательным взглядом серо-стальных глаз, знакомый Северову еще со времен подготовки удара по резиденции Гитлера, привел генерала в небольшой уютный кабинет, где тот удобно устроился в мягком кресле в ожидании интересующего его пленника. Когда подполковника привели, Олег уже успел налить себе чашку чая.

– Здравствуйте, Генри. Присаживайтесь, выпейте со мною чаю. Или вы предпочитаете кофе?

Англичанин выглядел неважно, но это объяснялось скорее душевными терзаниями, чем прессингом на допросах.

– Здравствуйте, господин генерал, – буркнул он, присаживаясь. – Не думал, что нам придется встретиться при таких обстоятельствах.

– Вы полагали, что все будет наоборот? – улыбнулся Северов. – Право, я не понимаю, на что рассчитывало ваше командование.

Генри поскучнел еще больше, но Олег покачал головой и произнес:

– Я не собираюсь делать работу военной разведки. Я просто пытаюсь понять, как лично вы оцениваете эту войну.

– Войну?

– Бог мой, Генри, вы всерьез полагаете, что это просто легкое недоразумение? Вы убили несколько миллионов человек, и список жертв среди мирного населения, умерших и умирающих от развивающейся эпидемии и прочих последствий массового применения химического оружия, еще далеко не исчерпан. Это позиция белого господина по отношению к желтым макакам? Чего тогда стоят все эти разговоры о свете демократии и тому подобная словесная жвачка? Ладно, пусть Китай сам по себе, мы не выступали гарантом его безопасности, но Корея!

Англичанин криво усмехнулся:

– Вот в том и дело. Демократия для вас словесная жвачка!

– Разговоры о демократии в условиях применении оружия массового поражения против гражданского населения для меня не просто словесная жвачка, а неприкрытый цинизм высшей пробы, а такой способ ведения боевых действий – военное преступление.

– Я истребитель, а не бомбардировщик, ударов химическим оружием не наносил!

– Но вы их прикрывали.

– Мое авиакрыло в этом не участвовало! И вообще, вы не задумывались, почему такая ситуация возникла? Это вы, русские, во всем виноваты! Ваша жадность и неспособность влиться в цивилизованный мир!

Северов засмеялся:

– Типично англосаксонская наглость! Вы белые господа, остальные туземцы и должны делать только то, что вы им скажете. Иначе не достойны и все такое. Давайте уж отделим мух от котле… э-э-э… зерна от плевел. Скажите, у вас хорошее образование?

Каррингтон выдвинул вперед и без того массивную нижнюю челюсть.

– Вижу, что вы так считаете. Что ж, скажите, вы правда думаете, что мы тысячу лет только пахали, сеяли и бегали по лесам? Или у нас тоже культура имеется? Толстой, Чайковский, Пушкин, слышали? А может, ученых вспомните? Ломоносов, Лебедев, Павлов, Мечников, Менделеев, ничего не говорят фамилии?

– Да при чем здесь ваша наука! Вы захватили почти всю Европу, Японию, Корею, Маньчжурию! Вы нас просто ограбили!

– Что, простите? Ограбили? Так вы войну начали для того, чтобы разжиться за счет СССР и Германии? Нет, я это еще до войны понимал, а вы теперь не стесняясь об этом говорите!

– Я вовсе не это имел в виду, а компенсацию по итогам войны.

– Послушайте, Генри, вы же неглупый человек. А как бывший помощник военного атташе в СССР имели возможность посмотреть на нас изнутри, так сказать, а не просто читать все, что ваши газеты напишут. Я знаю, что вы ездили по странам – членам СЭВ, участвовали во встречах с их главами. Видели, какие разрушения были у нас на оккупированных территориях. Вся проблема России, а теперь СССР, в том, что наша страна стремится проводить независимую политику в своих интересах и интересах ее подлинных союзников. Но среди них Великобритании никогда не было! У вас нет союзников, есть только интересы, это не я сказал. Американцы выдоили вас досуха, развалили колониальную систему, а вы нам претензии предъявляете.

– Сейчас я у вас в плену, можете говорить все, что угодно.

– Вы правы, я не перевоспитывать вас пришел, так уж разговор повернулся. Я хотел узнать про семью. Я надеюсь, ваши жена и ребенок в порядке?

– В порядке, – буркнул подполковник. – Но это большая наглость с вашей стороны.

– Я еще больше обнаглею и скажу, что приложу все усилия к тому, чтобы вас по окончании военных действий отправили на родину. И очень надеюсь, что нам не придется применять оружие массового поражения по старой доброй Англии, что вы не вынудите нас это сделать.

На том и расстались. Северов был очень зол на себя. Чего к этому англичанину поперся? Ожидал, что тот обрадуется и в объятия кинется? Узнал бы, как у того дела, так нет, захотел сам посмотреть. Впрочем, за заботами все быстро забылось.