Команда скелетов

Я писал много часов подряд, и кончик моего фломастера совсем измочален. Но теперь я кончил. И вещи предстали передо мной в несколько ином свете. Все теперь выглядит совершенно иначе.

Можете себе представить, что на какое-то время им почти удалось убедить меня, что я сам совершил все эти ужасные вещи? Эти люди из столовой для водителей, этот парень, которому удалось убежать от меня. Они утверждают, что я был один. Я был один, когда они нашли меня почти замерзшим у символических надгробий моего отца, моей матери, моего брата Дрейка. Но это говорит только о том, что она ушла, вам это должно быть ясно. Это ясно и дураку. Но я рад, что она ушла. Я действительно рад. Но вы должны понять, что она все время была со мной, на протяжении всего пути.

Сейчас я собираюсь убить себя. Это очень хороший выход из положения. Я устал от чувства вины, от мучений и от плохих снов. А еще мне не нравится шум за стеной. Там может оказаться кто угодно. Или что угодно.

Я не сумасшедший. Я знаю об этом и верю, что вы тоже об этом знаете. Если вы утверждаете, что вы не сумасшедший, то это как раз должно свидетельствовать о том, что вы сошли с ума, но мне нет дела до этих хитростей. Она была со мной. Она была реальной. Я люблю ее. Настоящая любовь никогда не умрет. Так я подписывал все свои письма Бетси. Те самые, которые потом рвал на мелкие кусочки.

Но Нона была единственной, кого я по-настоящему любил за всю свою жизнь.

Здесь так жарко. И мне не нравится шорох за стеной.

Любишь?

Да, люблю.

И настоящая любовь никогда не умрет.

Оуэну

И так, мы тащимся в школу.
Зевотою сводит скулы.
Ты спросишь — какие уроки?
Мы — два урода-отрока,
Руки как крюки.

Вот она. Улица Фруктов,
Ты смотришь мимо,
Губы упрямо сжаты…
Деревья стоят желтые,
Листву разносит на мили.
Листва гниет под стеной.

Рюкзак — у тебя за спиной.
У солнца — фруктовая кожица.
Прохожие хмурятся.
И тень твоих ног — ножницы
Не режет улицу.
Ты говоришь: школьники — фрукты.

Круто!
Взрываемся смехом.
Все наезжают на ягоды
Уж больно мелкие.
Бананы по коридорам стоят патрулями.

Вот к школе мы подрулили.
(Опавшей листвы запах.)
И у тебя в глазах
Я увидел внезапно
Персики — у доски,
Яблоки — на тусовках…
Школьники брызжут соком
В припадках тоски.

У груш — торчащие уши.
Арбузы — такие копуши,
Сплошь толстяки да мямли,
Для всех обузы.

Ты — говоришь — ты арбуз,
Я говорю — да мало ли…
Слова приносят беду.
Я тоже порассказал бы,
Да вот — не буду.

А мог бы ведь и про то,
Как парни-арбузы пугаются:
Трудно застегивать пуговицы
На собственных же пальто;
Сливы приходят на помощь…
Я бы сказал — а помнишь,
Как здесь, вот на этой улице,
Украл я твое лицо?

Ношу на своей роже,
Оно изрядно поношено
В ухмылке растянуто.
Знаешь — мы скоро расстанемся,
Такой вот мрак.

На улице пусто.
Знаешь, а умирать
Не простое искусство.
Но я-то учусь быстро,
Конец — близко.

А ты на белом листе
Напишешь свое имя.
Минуты летят — черт с ними.
Несутся туда,
Где — между Теперь и Тогда
Смываемся мы с уроков,
Плетемся по Улице Фруктов
Джинсы в заплатах,

Где ветер нас оплетает
Сетью осеннего злата,
Что, в общем, ужасно банально
Сказал, и сам же не верю.
И чуть подальше
Сурово ведут бананы
Последний арбуз опоздавший
В высокие школьные двери…

Оставшийся в живых