Команда скелетов (Экипаж скелетов)

И так, мы тащимся в школу.
Зевотою сводит скулы.
Ты спросишь – какие уроки?
Мы – два урода-отрока,
Руки как крюки.
Вот она. Улица Фруктов, -
Ты смотришь мимо,
Губы упрямо сжаты...
Деревья стоят желтые,
Листву разносит на мили.
Листва гниет под стеной.
Рюкзак – у тебя за спиной.
У солнца – фруктовая кожица.
Прохожие хмурятся.
И тень твоих ног – ножницы -
Не режет улицу.
Ты говоришь: школьники – фрукты.
Круто!
Взрываемся смехом.
Все наезжают на ягоды -
Уж больно мелкие.
Бананы по коридорам стоят патрулями.
Вот к школе мы подрулили.
(Опавшей листвы запах.)
И у тебя в глазах
Я увидел внезапно
Персики – у доски,
Яблоки – на тусовках...
Школьники брызжут соком
В припадках тоски.
У груш – торчащие уши.
Арбузы – такие копуши,
Сплошь толстяки да мямли,
Для всех обузы.
Ты – говоришь – ты арбуз,
Я говорю – да мало ли...
Слова приносят беду.
Я тоже порассказал бы,
Да вот – не буду.
А мог бы ведь и про то,
Как парни-арбузы пугаются:
Трудно застегивать пуговицы
На собственных же пальто;
Сливы приходят на помощь...
Я бы сказал – а помнишь,
Как здесь, вот на этой улице,
Украл я твое лицо?
Ношу на своей роже,
Оно изрядно поношено -
В ухмылке растянуто.
Знаешь – мы скоро расстанемся,
Такой вот мрак.
На улице пусто.
Знаешь, а умирать -
Не простое искусство.
Но я-то учусь быстро,
Конец – близко.
А ты на белом листе
Напишешь свое имя.
Минуты летят – черт с ними.
Несутся туда,
Где – между Теперь и Тогда -
Смываемся мы с уроков,
Плетемся по Улице Фруктов -
Джинсы в заплатах,
Где ветер нас оплетает
Сетью осеннего злата,
Что, в общем, ужасно банально-
Сказал, и сам же не верю.
И чуть подальше
Сурово ведут бананы
Последний арбуз опоздавший
В высокие школьные двери...

ОСТАВШИЙСЯ В ЖИВЫХ

Рано или поздно в процессе обучения у каждого студента-медика возникает вопрос. Какой силы травматический шок может вынести пациент? Разные преподаватели отвечают на этот вопрос по-разному, но, как правило, ответ всегда сводится к новому вопросу: Насколько сильно пациент стремится выжить?

26 января.

Два дня прошло с тех пор, как шторм вынес меня на берег. Этим утром я обошел весь остров. Впрочем, остров – это сильно сказано. Он имеет сто девяносто шагов в ширину в самом широком месте и двести шестьдесят семь шагов в длину, от одного конца до другого.

Насколько я мог заметить, здесь нет ничего пригодного для еды.

Меня зовут Ричард Пайн. Это мой дневник. Если меня найдут (когда? ), я достаточно легко смогу его уничтожить. У меня нет недостатка в спичках. В спичках и в героине. И того и другого навалом. Ни ради того, ни ради другого не стоило сюда попадать, ха-ха. Итак, я буду писать. Так или иначе, это поможет скоротать время.

Если уж я собрался рассказать всю правду – а почему бы и нет? Уж времени-то у меня хватит! – то я должен начать с того, что я, Ричард Пинцетти, родился в нью-йоркской Маленькой Италии. Мой отец приехал из Старого Света. Я хотел стать хирургом. Мой отец смеялся, называл меня сумасшедшим и говорил, чтобы я принес ему еще один стаканчик вина. Он умер от рака, когда ему было сорок шесть. Я был рад этому.

В школе я играл в футбол. И, черт возьми, я был лучшим футболистом из всех, кто когда-либо в ней учился. Защитник. Последние два года я играл за сборную города. Я ненавидел футбол. Но если ты из итальяшек и хочешь ходить в колледж, спорт – это единственный твой шанс. И я играл и получал свое спортивное образование.