КОМ-2 (Казачий Особый Механизированный, часть 2)

В коридоре происходил аншлаг. Не у всех занятия закончились, что ли?

Я не сразу понял, что с любопытством переговаривающиеся группы и группочки — это по мою душу. Пока не услышал возглас, чуть более громкий, чем общий гул: «Вон он! Да вон тот высокий, в казачьем!»

— Позвольте, господа! — с привычной уверенностью рассекал толпу Демидов.

А видно, что руководить людьми привык. И именно не как командир, а как управленец. Этакая солидная властность в голосе, даже на старшекурсников действует.

Идти пришлось довольно долго, просто в силу огромности зданий университета. За нами двигалась шумная и постоянно прирастающая толпа.

Вышли на улицу. Мимо стадионов и полос препятствий, мимо всяческих сооружений для отработки боевых магических приёмов. Ага! Кажись, нам вон туда!

Вокруг большой крытой площадки, снабжённой даже трибунами, скопилась довольно многочисленная публика. Экий резонанс, однако! И нет ли здесь доли участия Семёныча? Хотя, в столовой и без него присутствовало столько народа, что обсуждали скандал, должно быть, все, кто говорить был способен.

Ну и славно, не придётся два раза объяснять.

При виде нас с Демидовым шум усилился. Следом заголосили ещё сильнее, указывая куда-то за наши спины:

— Вон! Вон они идут!

«Они» — это, должно быть, Егоровская группа. Оборачиваться, чтобы посмотреть, не стал — много чести. Публика заторопилась занимать места на трибунах, предвкушая зрелище. Всё как в Древнем Риме, господа, ничто не меняется.

Меж тем мы вошли на поле дуэльной площадки, огороженное небольшим бортиком, Демидов отвёл меня чуть в сторону от липнущих к барьеру зевак:

— Господин Коршунов, как секундант я бы хотел уточнить возможные условия примирения.

— Условие простое. Если они принесут публичные извинения, только в этом случае дуэль может быть отменена.

Демидов кивнул и слегка поджал губы:

— Мой долг — озвучить ваше условие. Однако не думаю, что эти господа пойдут на него.

— Значит, поединок. Первый — Егоров. Затем с каждым в порядке очерёдности, которую они сами для себя установят. Пусть хоть жребий бросают, мне всё равно.

— Вы являетесь вызванной стороной, и ваше право выбирать оружие.

— Сабли.

Демидов вперил в меня взгляд и медленно улыбнулся:

— Просто сабли?

— Именно, сударь. У Егорова, как минимум, она есть. Если у остальных нет, пусть займут у него.

— В этом нет нужды, в дуэльном арсенале можно взять любое оружие. Правда, насколько я слышал, обычно студенты выходят на магические поединки.

— Ну, а мы — народ простой, магию бережём для крайнего случая. А вот сабелькой рубануть…

— Я понял. Предпочитаете подвижный поединок или неподвижный?

— При неподвижном, насколько я помню…

— Можно отступить не более трёх шагов, иначе поражение.

А при подвижном, понятное дело, по всей площадке внутри барьера можно носиться.

— Неподвижная предпочтительнее, пожалуй. Впрочем, если будут упираться, бросьте монету. По большому счёту мне всё равно.

— А! Вот и целитель подошёл. Простите, я вас оставлю. По правилам, я должен попытаться решить дело миром, а коли нет — оговорить условия.

Демидов подошёл к Егоровской кучке, продолжавшей держаться вместе — видать, из среды себя и секундантов друг другу назначили. А дохтуром, оказывается, будет Бобровская дочка. Вон, стоит там же, слушает Демидова. А чего это вдруг так расплылась? А Егоровские-то перекосились. А? Не хотите на сабельках драться? Ха!

Вот вся компания кроме Егорова, вышла за барьер, а он с секундантами, доктором и ещё одним молодым человеком двинулись ко мне.

— Господин Коршунов, — начал Демидов, — позвольте представить: господин Голубев, специалист артефактного отдела научной лаборатории, который освидетельствует отсутствие на клинках дополнительных усиливающих компонентов.

Раскланялись, как полагается. Голубев вынул из кармана очки с отсвечивающими зеленоватым линзами, принял сперва Егоровскую саблю, самым тщательным образом её осмотрел, затем, с гораздо большим трепетом — мою:

— Свидетельствую об отсутствии амулетных и заклинательных усилинов. Оба представленных клинка — немагическое оружие.

И, что характерно — не ушёл. Как говорится, пользуясь случаем, посмотрю поближе.

— Что ж, господа, — несколько натужно начал Егоровский секундант. — Примирение сочтено невозможным, условия обычные с уточнениями: дуэль будет проходить по неподвижной схеме, с отступом не более трёх шагов, поединок длится до того момента, покуда кто-то из участников не признает себя поражённым либо до третьего урона одному из соперников. В нашем случае — до третьей крови. Также напоминаю, что статья двадцать седьмая дуэльного кодекса предписывает при дуэли на холодном оружии обнажённый торс. Прошу вас оставить одежду на барьере.

Егоров пошёл раздеваться, рисуясь. Не спорю, сложен он был вполне атлетически, и, видимо, гимнастическим залом не пренебрегал, так что немедленно вызвал восхищённые ахи у изрядной части женской аудитории.