Колумбы иных миров

– Угу, – кивнула Меридит с напускной серьёзностью, – мы ведь тут, все как один, многоопытные боевые маги! В первую очередь, ты! Одно дело – пускать пыль в глаза туземцам балаганными фокусами, другое – воевать по-настоящему.

Юноша залился румянцем, а Энка сердито ткнула боевую подругу в бок.

– Умолкни, несчастная. Он хотел, как лучше!

– Рано ему ещё хотеть! Его дело – помалкивать и перенимать опыт! Не знает, с какого конца за меч берутся, а туда же, советы даёт! – поддержал дису рыцарь. С ним Энка спорить не стала. Улль-Бриан – его родственник, пусть сам решает, что для того лучше…

Занять выгодную боевую позицию – уже наполовину победить. Равнина на подступах к городу отлично простреливалась с двух ближайших холмов. На одном «боги» засели изначально, на соседний перебежали Хельги и Меридит. «Вдвоём справитесь», – распорядилась Энка. Она, по собственному почину, взяла на себя командование операцией.

Перед началом сражения вышел ещё один короткий спор – насчёт Улль-Бриана. Орвуд, Ильза и Эдуард считали, что ему не надо давать оружие, чтобы не тратил зря боеприпасы. Их было не так много, каждый выстрел на счету. Но Энка и Аолен убеждали, что юноше надо тренироваться. И снова вопрос решил Рагнар, сказав: «Пусть кидается камнями, этого добра не жалко. Боги дадут, может, в кого и попадёт!» Правда, бедному рыцарю пришлось пожалеть о своём необдуманном решении – именно в него Улль-Бриан и попал! Тяжелым булыжником, прямо промеж лопаток! Замах у него как-то не получился, и камень полетел не по той траектории.

Но это случилось чуть позже, а в то время, пока шёл спор, Хельги и Меридит изнывали в ожидании, сидя в кустах на склоне соседнего холма: «Чего они медлят, ослы сехальские?!» – по уговору, первой открыть стрельбу должна была основная группа.

Но вот, наконец, раздался первый выстрел. Это Энка подавала сигнал, выпалив из пистолета в колено воина, прикрывающего тыл шеренги. И началось…

И даже видавшим виды наёмникам не приходилось участвовать в битве столь дикой и невозможной. И не в удивительной броне противника было дело, и даже не в его устрашающем оружии. (Кстати, скорпион сидов всё-таки отличался от тех, что участвовали в сражении теперь. Луч его был ярко-малиновым, умел изгибаться, настигая жертву, и нёс в себе магию – Хельги это хорошо запомнил. Оружие охотников имело похожую форму, но «длинный огонь» оказался голубоватым и прямолинейным.) Самым худшим было то, что твари, державшие его в руках, не являлись воинами. Они даже не пытались следовать командам своих более опытных провожатых. Охваченные паникой, они палили в белый свет не глядя, на кого боги пошлют. Одни с визгом крутились вокруг своей оси, другие, замерев на месте, посылали смертоносный луч в одну точку, наверное, им казалось, что именно оттуда летят пули и стрелы, именно там засел враг. Третьи водили оружием вправо-влево, вверх-вниз…Если бы не защита, от которой лучи отражались, будто от зеркала, они просто перебили бы друг друга! Увы, собственное оружие не причиняло им вреда. Но что творилось кругом – невозможно передать словами!

Пространство было исчерчено голубыми линиями так густо, что напоминало Астрал. Пересекаясь друг с другом, или натыкаясь на препятствие, лучи рассыпались снопами искр, наполняя воздух запахом грозы. Уши разрывались от оглушительного грохота и треска – это валились по всей округе деревья, будто срубленные гигантским топором. В городе рушились здания, занимались огнём крыши. На холмах начинал дымиться и едко чадить свежий валежник. Языки пламени расползались по склонам.

Поистине, железными нервами нужно было обладать для того, чтобы сидеть посреди этого вселенского безобразия, ежесекундно рискуя остаться без головы, и спокойно, методично, стараясь не допустить ни единого промаха, «целиться по суставам»! «Это была идиотская затея!» – позже бранил демона-убийцу Орвуд. Тем не мене, она имела успех!

… «Лувал! Сын мой! Где ты, Лувал! Откликнись!» – в отчаянии звал, надрывно визжал, срывая голос, цакас Инолга. Но напрасно. Кричали все, обезумев от боли, от ужаса, царящего вокруг, от страха за свою жизнь, и за жизнь близких… И никто никого не слышал. Светопреставление – не было другого слова, способного описать происходящее. Чужой мир рушился, стараясь похоронить непрошенных гостей под своими обломками – и не было им, несчастным, спасения!