Читаем Колумб полностью

8 августа Адмирал двинулся на запад вдоль южного побережья полуострова Пария. У острого выступа, который назван был мысом Иглы (Пунта-де-Агуха), на берегу, заросшем красным деревом, мореплаватели встретились с индианками, очень привлекательными и миловидными. Впрочем, их внешность не заинтересовала Адмирала, но он был восхищен прекрасными жемчужными ожерельями этих красавиц и не без основания заключил, что где-то поблизости должны быть богатые жемчужные ловли. Жемчуг и в самом деле водится у полуострова Пария, но только не на южных, а на северных его берегах, и особенно много жемчуга было в те времена у острова Маргариты, мимо которого Адмирал прошел несколько дней спустя. Попытка Адмирала найти на западе выход из залива Пария успехом не увенчалась. Чем дальше он продвигался в этом направлений, тем больше убеждался, что втягивается в тупик. Вода стала совсем пресной, флотилия вошла в мелководье. Адмирал послал вперед маленькую каравеллу «Коррео», осадка у нее была невелика, и вскоре выяснилось, что прохода на запад нет. В залив там впадали четыре реки. Это были реки Рио-Гранде, Сан-Хуан и Амана и один из западных рукавов Ориноко.

Флотилия повернула на восток и направилась к Пасти Дракона. Стало очевидным, что только через этот тесный и опасный проход можно выйти в открытое море. 13 августа Адмирал провел корабли через Пасть. Провел чудом, был момент, когда все думали, что кипучий водоворот вынесет суда к скалистым островкам, сидящим в самом центре пролива. Все, однако, обошлось, и флотилия выбралась в Карибское море.

<p>ЗЕМНОЙ РАЙ И ИНОЙ МИР</p>

Итак, открыты были большая земля и большая река. Эти новые обретения подвигли Адмирала на всевозможные географические размышления. Свои мысли по поводу фигуры восточного и западного полушарий, характера только что открытых земель и распределения суши и моря на нашей планете он развил в письме к королевской чете. В этом послании квинтэссенция колумбовского мировосприятия, оно необычайно важно, без него невозможно понять психический склад человека, который, подрывая всей своей деятельностью систему средневековых представлений, оставался их пленником. Без этого письма трудно себе представить, каким образом Адмирал, отдавая должное точным наблюдениям, толковал их применительно к отжившим догмам и как строил свою аргументацию, прибегая к авторитету библейских пророков и комментаторов священного писания.

На первый взгляд при чтении письма об итогах третьего плавания может показаться, что суждения его автора совершенно лишены логической связи, что мысли свои он излагает сумбурно, что этот образец «рваной» эпистолярной прозы принадлежит перу маньяка, одержимою бредовыми, навязчивыми идеями.

Однако, вдумываясь в смысл сказанного в этом письме, приходишь к заключению, что в нем есть своя «потайная» внутренняя логика. Красной нитью через весь документ проходит старый колумбовский тезис — суша велика, море мало, и к этому отправному положению, которым венчаются построения автора, добавлены новые и чрезвычайно «оригинальные» доводы в подтверждение другого постулата. Постулата, согласно коему все новооткрытые земли должны трактоваться как неотъемлемая часть Азии.

Адмирал начинает с Птолемея. Птолемей был прав, Земля — шар. Но, отмечает Адмирал, Птолемею известно было лишь одно полушарие, восточное. Западного полушария он не знал и по неведению счел его идеальной полусферой. А это не так. На самом деле Земля грушевидна. Округлая часть груши — это полушарие, ведомое Птолемею, но другое полушарие имеет вид той половинки груши, к которой прикреплен черенок. Эта часть нашей планеты слегка вытянута, и на ней имеется возвышение, подобное тому месту груши, от которого исходит черенок, некая выпуклость, точь-в-точь такая же, как сосок женской груди.

Мысль эта повторяется дважды, совершенно очевидно, что автор придает ей огромное значение. Затем следует длинное отступление о необычайно мягком климате Тринидада и Парии. За этим отступлением идет ссылка на священное писание; господь наш сотворил земной рай и водрузил в нем древо жизни, и от корней сего древа светлый ключ дал начало четырем великим рекам мира — Гангу, Тигру, Евфрату и Нилу.

Некогда философы-язычники искали земной рай на Счастливых островах. Счастливые острова теперь хорошо известны — это Канарский архипелаг, никакого намека на рай там нет. Но зато великие ученые богословы утверждали, что рай должен находиться где-то на Востоке. Вернее, на рубеже Востока и Запада.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии