Кольцо времён. Проклятие Сета

– Да, и так египтяне объясняли фазы луны. Луна – левый глаз Хора. Когда её нет на небе в новолуние – божество слепо.

– «…Правый глаз Его – Солнце, и левый – Луна. И когда ослеплён Он, то карает друзей своих, принимая их за врагов…» – процитировал Яша по-английски.

– Это ты тут же вычитал?

– Ага. Так вот, значит, эти сектанты или кто они там – они последователи Сета, что ли? Потому что, по логике той же легенды, будь они за Хора, калечили б своих жертв иначе.

Борька поморщился.

– Я не знаю, может, причинные места им тоже отрезали – тут, как видишь, зарисовок нет.

– Не могу понять, как наш лорд Джонни связан с культом. Умер-то он хоть своей смертью?

– Про его глаза Артур Стоун ничего не говорил.

– «…Меретсегер, ослепи моих врагов…» Что, если он сам стоял за этими убийствами? Неясно, по какой причине… но мало ли?..

– Даже если так… сейчас-то его судить уже поздно.

– Но тогда почему его потомок погиб так же?

– Да откуда я знаю! – взорвался Борька. – Что знаю – то говорю. Эти разборки все – не нашего с тобой калибра, Яшка. Я хочу разобраться во всём, но ещё больше я хочу, чтоб мы с тобой остались целы и невредимы. С двумя глазами, руками, ногами и… В полном комплекте, одним словом!

– Полегче, дружище! Я тоже всеми руками, ногами, глазами – за!

Борька вздохнул:

– Может, кто-то хотел сыграть со Стоуном злую шутку, узнал про дневники, скопировал такую смерть…

– Либо культ всё ещё существует, – задумчиво произнёс Войник, глядя на записи. – И мы просто не знаем о других подобных убийствах. Ведь чёрный рынок древностей всё ещё процветает…

– Увы, да. Но даже некоторые музейные экспонаты мировых коллекций попадали в музей совсем не с раскопок, – Борька развёл руками. – Дело прибыльное и мутное. Всё как всегда.

Некоторое время они молчали, каждый в своих мрачных мыслях. Египтолог перебирал старинные тетради, но ничего не комментировал. Яша листал свой блокнот, где пытался хоть как-то систематизировать полученные скудные знания. Тишина затягивалась и, если б не мирное похрапывание Пластика, казалась бы зловещей.

– Во я ещё чего нашёл, – сказал Войник. – Ну, помимо собак… до собак лорд Джонатан тоже больной был.

– Собачьих божеств в Египте хватало, да, – подхватил Борька, которому явно тоже уже надоело гнетущее молчание. – Помимо популярного Анубиса, ну и Сета добавим к псовым… есть ещё Упуат, Открывающий пути… и Дуамутеф… и…

– Как ты сказал? Упуат? – переспросил Яшка.

Память услужливо подбросила ему обрывок чужой жизни. Последний бой с осквернителями гробницы. Молитва собачьему богу… Этим богом ведь был Упуат!

– Ага, Упуат. Воинственное божество, известное ещё с раннединастического периода. Покровитель одного из регионов. Он, строго говоря, не совсем пёс, а чаще волк, чёрный. Но тоже из семейства собачьих. В эпоху Птолемеев его город назывался Ликополь. В Верхнем Египте.

– Ликополь. Ликополис. Волкоград же! – Яша не выдержал, рассмеялся. – В Верхнем Египте у нас Волкоград, а в Нижнем – Нижний Кошгород! Ну этот, как его…

– Бубастис, – подсказал Борька. – Хватит ржать. В общем, Упуат – один из богов загробного мира. И он открывает все пути – пути к победе… пути в другие пространства. Должность у него такая.

– Извини, нервы, – Войник попытался быть серьёзным, но веселиться было проще – и полезнее для психики. Он добавил несколько заметок в блокнот и нарисовал рядом косматого пса. Рисовал он, конечно, не так здорово, как Джонатан, но зверюга получилась симпатичная. – Как много в этой истории псов… Но спросить я хотел не про них, – добавил он, задумчиво дорисовывая рядом второго пса, двухвостого. – Про пчёл расскажи. Пчёлы тут тоже встречались в немалом количестве.

Якоб вспомнил тот невообразимо уже далёкий весенний день в Москве, когда ждал патологоанатома Светочку в кафе. Пчела билось в стекло, а потом всё-таки нашла лазейку внутрь и зачем-то укусила Войника. Хочешь не хочешь, а сложно не принять знак во внимание – все знают, пчёлы не врут.

А потом ещё и Фарук, добродушный торговец, рассказывавший ему про джиннов и фараонов, подарил пчелу из золотисто-медового стекла.

– О, пчёлы в Египте – священные. Символ рождения и смерти, подательница жизни.

– Ну почему я не удивлён, а? Всё священное.

– Потому что египтяне, дуралей, не отделяли религию от науки, и для них все божественные названия и обозначения были связаны с разными проявлениями мира. И даже в царской титулатуре есть пчела. Несу-бити – «Тот, кто от тростника и пчелы». Неб-тауи, «Владыка Обеих Земель». Пчёлы принадлежали одной из древнейших богинь Египта, Нейт, которая тоже покровительствовала царской власти, между прочим. И до объединения была символом тамошних царей. Нижнеегипетских.

– А я думал, им больше тростник подходит, Дельта же. Ты же вроде говорил – папирус в Нижнем, лотос – в Верхнем! А теперь ещё пчела…

Борька страдальчески возвёл взгляд к потолку.

– Просто запомни, Яша. Потом книжек умных дам почитать.