Кольцо времён. Проклятие Сета

То ли божества сновидений сегодня были к нему милосердны, то ли мозг устал настолько, что уже не сумел ничего спроецировать, но спал Войник как убитый. И не приходили к нему ни члены благородных английских семейств, ни мёртвые зодчие, ни иссохшие царевны. Утренний азан он даже не слышал и не уловил, когда Борька собрался и ушёл на работу.

Проснулся Якоб после полудня. Пластик всё так же храпел рядом, а вот дневник, с которым Войник уснул, лежал в аккуратной стопке с остальными. На столе Борька оставил записку: «Рано вызвали на работу. Пёс не выгулян. Еда в холодильнике. Твой черёд готовить».

Умывшись, Войник заглянул в холодильник. Пластик материализовался рядом, призывно хрюкнул – пришлось поделиться с ним сыром, который Якоб собирался настрогать себе в яичницу. К предложению погулять Говард Картер отнёсся без энтузиазма – как, впрочем, и сам Яша, – но кружок вокруг дома они всё-таки сделали и вернулись в прохладу Борькиной квартиры. Под укоризненное бульдожье похрюкивание Яша прикончил яичницу и вернулся к дневникам.

Он даже не знал, с чего начать. Может быть, надо было искать по датам?.. Но даты значились не везде… Да и кто знает, насколько тщательно лорд записывал все события и что из всего архива дожило до сегодняшнего дня?

Дело двигалось совсем не быстро, и не спасало даже отличное знание английского. Где-то приходилось разбирать размытые стёртые временем буквы – чернила поплыли. Что-то лорд записывал явно в спешке, сокращая и изменяя собственной привычке писать красиво-аккуратно. Часть записей оказалась и вовсе зашифрована, и Войник, чертыхаясь, отложил их в сторону. Потом, правда, всё-таки полистал – посмотрел картинки. Где-то среди записей значились символы, при взгляде на которые Якобу становилось не по себе. Словно что-то скреблось изнутри его, силясь вырваться наружу из подполов подсознания. Может, лорд был адептом какого-нибудь зловещего культа? В то время ведь была целая куча эзотерических кружков разной направленности. Может, поэтому всё и пошло вкривь и вкось в славном семействе Карнаганов?

А ещё у Яши складывалось отчётливое ощущение, будто эти дневники – или их хозяин – сами решали, что ему надлежит прочесть, а что – нет. В итоге он просто листал страницы в случайном порядке, выхватывая взглядом строки, и перед внутренним взором проносились сцены той, другой жизни – чужой, но как будто знакомой. И теперь он знал имя этого человека, встреченное несколько раз в подписи: Джонатан Стоун, лорд Карнаган.