Кольцо времени

– Кла-асс!... – выдохнул он. Тамара и Стас пододвинулись к окну еще ближе. Пейзажи за окном сменяли друг друга, словно слайды. Мрачные горные галереи чередовались с легкими мостами, которые стрелой пронзали маленькие живописные городки и горные деревеньки. Кое-где эти мосты проходили буквально в нескольких метрах от верхних ярусов колоколен уютных церквушек.

– Итальянская железная дорога вообще довольно своеобразна, – нарушил общее восторженное молчание Бондарь.

– Трудно с этим не согласиться... – ответила ему Тамара, восхищенно глядя в окно.

– Представьте себе, Тамарочка, сквозь шпалы заброшенного железнодорожного полотна здесь часто прорастают маки, дикие тюльпаны и вот такие ромашки. – Бондарь шаром сомкнул ладони, чтобы показать, какие именно ромашки прорастают сквозь шпалы железных дорог Италии.

– Какая прелесть... – вздохнула Тамара. – Я вообще люблю железную дорогу. Сама не знаю почему...

– Мне всегда казалось, – задумчиво начал Стас, глядя на показавшуюся за окном густую рельсовую развязку вокзала в Генуе, которую в этот момент проезжал поезд, – что железная дорога – это некая проекция человеческих судеб.

– Безусловно, – согласился Бондарь.

– Вот смотрите, – Стас указал на путаницу рельсов за окном, – вон идет путь. Допустим, это одна человеческая судьба. Другие пути – другие судьбы. Вот две судьбы идут рядом, потом сходятся на какой-то случайной стрелке и некоторое время они идут вместе, один в другом. Но вот второй путь решил отделиться, он уходит в сторону. А там...

– А там – тупик, – тихо произнесла Тамара, глядя на полосатый баннер поносящегося мимо тупика.

– Вот именно... – продолжал Стас. – А тот, первый путь, продолжается – он сливается с другими, врывается в хитросплетения чьих-то судеб на узловых развязках, потом опять остается в одноколейном одиночестве. Или в паре – кому как повезет...

– Вы как хотите, друзья мои, но эти пейзажи навеяли мне жгучее желание послушать итальянскую оперу. – С этими словами Бондарь достал из сумки портативный CD-плеер. – Никто не желает присоседиться ко второй паре наушников?

– Я хочу! – воскликнул Вовка.

– Куда тебе! Это тебе не «Скутер» и не Земфира! – наперебой закричали Юра и Стас.

– Не мешайте ребенку приобщаться к шедеврам мировой культуры, – объявила Тамара, и Вовка радостно нацепил наушники на голову.

Бондарь аккуратно вставил в плеер диск, на котором уместились фрагменты оперы с труднопроизносимым названием «Навуходоносор», и нажал «play». В наушниках возникли сладкозвучные гармонии раннего Верди. Живописные цветущие равнины за окном сменялись зелеными холмами. В наушниках томные арии и дуэты чередовались с хорами, – когда спокойными и торжественными, когда порывистыми и страстными, но одинаково ласкающими и слух, и душу. Бондарь прикрыл глаза, а Вовка поймал себя на мысли, что получает от услышанного определенное удовольствие. Юра и Стас уткнулись в купленный на лотке в Милане косноязычный путеводитель на русском языке и регулярно похохатывали. Путеводитель носил гордое название: «Пиза. Ее история и кулЮтура». Собственно, эта самая «кулЮтура» и была последним аргументом в споре «купить – не купить» между Тамарой и Стасом: Стас при этом называл себя коллекционером всяческих курьезов, а Тамара уверяла, что она, как филолог, считает, что над ними просто издеваются. «Ух, ты моя кулЮтурная!», – завершил дискуссию Стас, и путеводитель благополучно перекочевал с лотка в его сумку.

– Ладно, мальчишки, я подремлю немного... – Тамара слегка откинулась на своем кресле и закрыла глаза.

Юра поймал себя на том, что поглядывает на нее чаще, чем это позволяют правила приличия, но бороться с собой не стал. Кроме нежных чувств, которые он испытывал при каждом взгляде на Тамару, сейчас Юра получал еще и эстетическое удовольствие просто от созерцания красивой женщины.

Время мягко перетекало из одной минуты в другую с неизменным равнодушием вечности. Поезд плавно остановился. Через некоторое время Бондарь приоткрыл осоловелые глаза, взглянул в окно, и вдруг заорал дурным голосом:

– П-и-и-за-а-а-а!

Все испуганно подскочили. Тамара спросонья не сразу сориентировалась и, резко поднявшись на ноги, крепко встретилась лбом с наклонившимся за упавшим путеводителем Юрой.

– Господи, Юрка, да что же нас как магнитом притягивает... – Тамара захныкала и стала потирать лоб. – Вскочит теперь шишка!

– Ско-ре-е! – орал Бондарь, срывая наушники с обалдевшего Вовки, который, полузакрыв глаза, отдавался власти волнующих унисонов знаменитого «Хора пленных евреев». – Он здесь стоит всего три минуты!!

В страшной спешке, сдирая с полки вещи, вся компания вырвалась в коридор и семимильными шагами устремилась к выходу, периодически наступая на чьи-то ноги, извиняясь, поправляя беспрерывно сползающие очки и сумки, толкаясь, извиняясь снова и снова.

Последним вывалился из вагона Бондарь, так и не сумевший запихать в сумку опутанный проводами плеер. Через секунду поезд плавно тронулся с места.