Кольцо Тритона

— Ну а теперь, сударь, покажи-ка и ты, на что способен.

— Я могу лишь сказать, на что я не способен. — Вакар начал перечислять, загибая пальцы: — Я считал, что умею петь, но, услышав Тьегоса, понял, что всего лишь каркаю, как ворона, питающаяся падалью. Будучи трезв, я могу плясать, — надеюсь, королева помнит, — но сейчас я как назло нетрезв. Я знаю несколько историй, но благородному человеку недопустимо рассказывать их в таком обществе...

— Старина, забудь, что ты благородный, — захихикал Гараль. — Из уст самой королевы я слышал такие соленые истории, что тебе и не снилось.

— Отлично. А вы знаете анекдот о горбуне и жене рыбака? Нет? Ну так вот...

Когда он умолк, все захохотали. Жена Гораля разразилась истерическим смехом — пришлось ее хлопать по спине. Вакар еще рассказал анекдотец-другой, а потом королева Порфия заявила:

— Ты сказал, что умеешь петь — так пусть «ворона» продемонстрирует свой голос.

— Да нет, что ты, твое величество...

— Я настаиваю. Господин Квазиган тебе подыграет.

— Но не говори потом, что я не предупреждал. Квазиган, мотив такой: да-де-де да-де-де...

Свирельщик подхватил мелодию, и Вакар запел «Песнь Врира»:

Вот к реке поскакал
Врир, великий герой.
Заискрилось в лучах
Серебро его лат...

Когда он закончил, Порфия захлопала в ладоши и воскликнула:

— Превосходно! Хоть я и не понимаю лорского языка, готова поклясться: ты поешь лучше Тьегоса.

— Я не слышал никакого пения, — прорычал Тьегос, совладав с икотой. — Но кажется, где-то поблизости квакала жаба.

— А ты как думаешь? — спросила Порфия Гараля. — Кто лучше поет, Вакар или Тьегос?

— Оба поют великолепно, — уклончиво ответил тертый придворный калач и повернулся к Квазигану. — Ну-ка, давай еще! Сыграй нам какую-нибудь мелодию твоей родины.

Квазиган затянул заунывный мотив.

— Клянусь задницей Астерио, — сказал Тьегос, — это похоже на наш танец в честь богини Луны.

— Откуда ты знаешь, как он выглядит? — удивилась Порфия. — Ведь во время этого танца мужчинам строго-настрого запрещено приближаться к девам.

— Подумаешь, запрещено... Порфия, ты лучшая плясунья в Огуджии, вот и покажи его нам, а Квазиган сыграет.

— Это неприлично, — возразила королева, но ее голос потонул в криках остальных.

Наконец Порфия встала и плавно задвигалась в такт мелодии Квазигана. Она нетвердо держалась на ногах и то и дело наступала на шлейф своего просвечивающего платья, пока не вспылила:

— Проклятая тряпка! Мешает...

Она развязала поясок, выскользнула из платья и швырнула его на змеиный трон.

— А ну-ка, раздвиньте эти проклятые столы! — распорядилась совершенно нагая, если не считать расшитых драгоценными камнями сандалий, царственная танцовщица.

Перед глазами Вакара, словно в колдовском тумане, поплыла комната. Казалось, огни лампад на стенах закачались в ритме неземной музыки, а фрески ожили: еще чуть-чуть, и быкоглавый бог добьется своего.

Вакару хотелось вскочить и, подражая Астерио, схватить в объятия гибкое белое тело Порфии. Королева ростом была невеличка, но ее формы будили звериные инстинкты в любом мужчине, который оказывался рядом.

В этот миг Порфия споткнулась и упала на колени Гараля. Министр поднял руку, чтобы отвесить шлепок королевскому задку, но вовремя опомнился. Это зрелище вызвало у Вакара такой приступ смеха, что он чуть не упал со стула.

— Ладно, хватит. — Шатаясь, Порфия вернулась к трону, попыталась натянуть на себя платье и восхитительно в нем запуталась. Тьегос кинулся к ней на выручку. — Кто еще что-нибудь умеет?

— У нас в Тегразене есть игра, — вызвался Квазиган, — под названием «ступай в Керне». По кругу расставляются стулья, на один меньше числа игроков. Пока звучит музыка, все ходят вокруг стульев, а когда она вдруг умолкает, — садятся, и тот, кому это не удается, выходит из игры. Тут убирают еще один стул, и снова все ходят по кругу... До тех пор, пока не останутся два игрока и один стул. Выигрывает тот, кто занимает последний стул. Пожалуй, я сыграю, пока вы будете ходить — староват я для такой атлетики.

— Детская игра. — Тьегос поморщился. — Боюсь, нам скоро надоест.

— Все бы тебе брюзжать! — воскликнула Порфия. — Вакар, Гараль, поставьте этот стул к стене! Господин Квазиган, сиди тут в центре и играй на дудочке. Великие боги! Вы только посмотрите на него! — Она показала на Абеггу из Токалета, который потихоньку свернулся в углу калачиком и уснул. — Ну-ка, разбудите.

— Да как может мужчина, у которого в жилах — кровь, а не вода, уснуть во время такого зрелища! — поразился Вакар.

— Ему это неинтересно, — сказал Тьегос. — Он мне признался, что у них в Гамфазантии общепринято ходить нагишом. Эй, соня, вставай. — Он толкнул спящего ногой.

Разбуженному Абеггу объяснили правила, а потом игроки неуверенно двинулись по кругу. Музыка смолкла, и стулья достались всем, кроме толстой и неповоротливой жены Гараля. Она беззлобно рассмеялась и отошла к стене. Вакар убрал из круга один стул.