Гэвин дружески хлопнул ее по спине, и Элизабет опустилась на стул. Ну вот, надо же! Она и не заметила, что Гэвин следовал за ней по пятам!
– Должен заметить тебе, Филипп, что после Эмриса – ты самый верный друг из всех, кого я когда-либо встречал. – Гэвин уселся по другую руку от художника. – Это я про то, как ты относишься к сестре. И хотя вы с Эмрисом во многом отличаетесь друг от друга, могу смело заявить, что и ты, и он, вы оба, обладаете верным сердцем и чувствительной душой.
Элизабет недовольно фыркнула.
– Ты с чем-то не согласен? – спросил барон.
Элизабет вместо ответа вперилась взглядом в стол. Эмрис, положив руку ей на плечо, попытался развернуть ее лицом к себе.
– Ты дашь мне ответить или так и будешь махать руками перед моим носом?
– О! Я весь внимание! – язвительно поддел он.
Элизабет подождала, пока мальчишка-подручный с кухни не расставил перед ними тарелки с едой.
– Гэвин, я чувствую себя оскорбленным при мысли о том, что тебе могло прийти в голову сравнивать мой разумный подход к делу со способами действия этого тупоголового упрямца.
– В действительности то, что я сказал, должно было скорее оскорбить Эмриса, – невозмутимо ответил Гэвин, – поскольку всем известно, что он не слишком-то великодушен. Но тебя, Филипп, я никак не предполагал обидеть!
– Ладно, прекрати! – бросил Эмрис Гэвину. Потом наклонился к Элизабет. – Это очень интересно, – вкрадчиво произнес он. – Ты не мог бы подробнее остановиться на том, что именно ты считаешь моими способами действия?
Элизабет, не отвечая, смотрела прямо в тарелку, ковыряясь в еде.
– Это тем более интересно, – все так же вкрадчиво, но с оттенком угрозы продолжил Эмрис, – что ты вряд ли имел возможность убедиться в этом на собственном опыте!
– Не надо орать мне на ухо! У меня со слухом все в порядке, – процедила Элизабет. – Кроме того, и со зрением тоже, и я отлично вижу, что происходит!
– Видишь? Да, с того момента, как мы здесь очутились, ты не видишь ничего вокруг, кроме своей сестры!
Элизабет резко повернулась к Макферсону. Здесь было не подходящее место для объяснений, им лучше где-нибудь уединиться.
– Милорд, вы не хотели бы обсудить этот вопрос с глазу на глаз?
– С превеликим удовольствием! – Эмрис тут же вскочил с места.
– Филипп, не заводись! – Гэвин предостерегающе посмотрел на художника. – Предупреждаю, он может сделать из тебя котлету. Ты же видишь – он не в том настроении…
– Не беспокойся, мой друг! Я смогу постоять за себя. – И дружески похлопав по спине ошеломленного Гэвина, Элизабет быстро направилась к выходу вслед за Эмрисом.
Элизабет стремилась остаться с ним наедине, потому что хотела осуществить задуманную ею хитрость. Она собиралась воспользоваться его интересом к ней, чтобы выторговать у Эмриса разрешение взять с собой Мэри. У нее оставался только один способ для достижения своей цели, его-то она и собиралась использовать.
Однако сейчас, поднимаясь вслед за Эмрисом по крутой винтовой лестнице, ведущей в предоставленные ему покои – наверняка, самые роскошные во всей гостинице, – она вдруг почувствовала приступ панического страха. Испуг был настолько сильный, что она поневоле замедлила шаги.
Элизабет отстала от идущего впереди мужчины. Конечно, он предполагает, что у нее уже достаточный опыт в таких делах, что она была близка с мужчинами и даже родила ребенка. И он уверен, что она жаждет его так же сильно, как и он ее.
Ну так что ж? А с чего, собственно, он должен думать иначе? Ведь это отчасти правда. Элизабет уже оставила бесплодные попытки обмануть себя, убедить себя в том, что будто бы он ей не нужен. Чушь! Она рвется к нему и душой, и сердцем, и… телом. Но она понимает – она должна понимать, – что эти желания надо на время отставить. Ей надо любым способом удержать его на расстоянии.
Если Эмрис узнает, что она соврала ему, что она не что иное, как сходящая с ума девственница, готовая запрыгнуть в постель к первому же мужчине, проявившему к ней свой интерес, то… прощай все надежды на поездку в Шотландию! Он не только не согласится взять с собой Мэри, но еще вопрос, захочет ли он после этого иметь дело с ней самой.
Элизабет знала, как поступают мужчины, после того, как их аппетит удовлетворен, после того, как они получают желаемое. Она видела это на примере Мэри. И неважно кто – король ли, обычный человек – все они поступают одинаково. Если только она подпустит Эмриса слишком близко, он наверняка разочаруется в ней.
Поэтому надо любым способом удержать его на расстоянии. Это, конечно, легко сказать, а вот что ей делать? Как справиться с ним, если он начнет настаивать? Здесь, наверное, сгодится только одно средство. Да, только одно.
Эмрис толкнул плечом тяжелую дубовую дверь и повернулся к Элизабет.
– Только после тебя, – любезно заявил он.
Она неподвижно застыла на месте, с тревогой всматриваясь в полутьму за раскрытой дверью. Но из коридора ничего не было видно.
– Э-э, милорд…
– Только после тебя! – на сей раз в его тоне звучал приказ.
Элизабет вздохнула и нехотя вошла внутрь.