Кольцо с бриллиантом

Гейни, давай не будем шутить на эту тему, — в смятении попросила Кэролайн. — Я чувствую себя так, будто в чем-то тебя обманула.

Ни в коем случае, только не ты! Я знаю, что ты была бы вполне удовлетворена мебелью и драгоценностями. Бриллианты у бабушки просто великолепны. Лее достались сапфиры как компенсация за долгий путь из Ледисмит. Они были ее заветной мечтой.

Гейни говорил язвительно, даже злобно — видно было, что он сильно переживает из-за потери половины имения. Кэролайн почувствовала, как нужен ей чей-нибудь совет, и мысли ее — странное дело! — обратились к Дарвэлу Преториусу.

Глава 3

Когда юрист уехал в Дурбан, а банту разбрелись по своим домам, оживленно обсуждая недавно обретенные богатства, Иоганн Вермеер заявил, что должен немедленно вернуться в Ледисмит.

И куда ты на этот раз? — спросила его сестра. — Опять в какие-нибудь пещеры? Искать следы питекантропов?

Что-то вроде того, — расплывчато ответил он. — Меня некоторое время не будет, так что почему бы тебе не остаться ненадолго в «Салеме», раз уж ты все равно здесь?

Лея посмотрела на Гейни.

Почему бы и нет? — сказал он. — Кэролайн будет рада.

Мальчик-слуга начал убирать со стола чайную посуду. Он с видимой неловкостью прошмыгнул мимо пустующего кресла бабушки.

Им нужно время, чтобы приспособиться к новой хозяйке, — заметила Лея, когда они с Кэролайн вышли на веранду. — Во многом они как дети, и тебе нужно заслужить их преданность. Ты должна быть строгой, но справедливой. Если показать им, что тебе все равно, как идут дела в доме, все развалится. Надеюсь, Гейни будет вести себя правильно в этом отношении, — добавила она с плохо скрытым беспокойством.

Ты хочешь сказать, что Гейни не заботит судьба «Салема»? — удивилась Кэролайн.

Лея поколебалась.

Я считаю, что он продал бы «Салем» не задумываясь, если бы завещание твоей бабушки не сделало это противозаконным, — наконец сказала она.

Но, это же невозможно! — запротестовала Кэролайн. — Ведь он же Вермеер, и это его вотчина. Он должен любить свою землю!

Если у него и есть какие-то чувства к этой земле, я их никогда не замечала. Я не спорю, Гейни у нас очень обаятельный — просто душка. Но если ему что-нибудь нужно, он не поступится ничем и никем ради достижения своей цели. Запомни это.

У Гейни нет передо мной никаких обязательств. И в конце концов, ему не за что меня любить — похоже, я встала у него на пути.

Ты бы хотела сейчас продать «Салем»? — Лея смотрела на Кэролайн не отводя взгляда.

Я не знаю… То есть я не думала об этом. Но было бы жаль расстаться с «Салемом».

Да, конечно, — пробормотала Лея. — Тебе просто не хватило времени.

Чтобы полюбить «Салем»?

Лея кивнула.

Как мне жаль, что ты не встретилась с бабушкой, — сказала она.

Мне тоже. Очень жаль, Лея, — призналась Кэролайн. — Когда Гейни сообщил мне о ее смерти, я почувствовала себя обманутой. Как будто меня несправедливо лишили чего-то. Как ты думаешь, он чувствовал то же, что и я?

Лея пожала плечами:

Я не могу расписываться за Гейни… При должном отношении к делу он в состоянии управлять «Салемом». Может быть, на это и рассчитывала бабушка — может быть, она хотела видеть вас с Гейни в тесном союзе? В браке, например.

Под пристальным взглядом Леи Кэролайн вспыхнула.

Лея, он же меня даже толком не знает! Все это какой-то абсурд! Люди не женятся только в угоду семье и ее традициям. Не в наше время!

Да, не женятся, — подтвердила Лея без особого убеждения.

К ним присоединился Гейни. Он был обаятелен — как же иначе, ведь он всегда обаятелен! Когда время подошло к обеду, они отправились в просторную столовую, обставленную прекрасной антикварной мебелью и украшенную картинами. Гейни посадил Кэролайн во главе стола.

О лучшей хозяйке и мечтать нельзя, — галантно заявил он. — Правда, Иоганн?

Да, да. — Рассеянный человек посмотрел на Кэролайн близорукими глазами. — Прелестно. Просто прелестно!

После обеда Иоганн поднялся к себе. Лея последовала за ним.

Голову даю на отсечение, он еще не собрал вещи, а ведь собирается выехать завтра рано утром, — вздохнула она. — Беда с этими учеными.

Останься, Кэрол, — попросил Гейни. — Еще рано. Мы можем выпить кофе на веранде, если не оглохнем от кваканья лягушек.

Они вышли на веранду. Гейни стоял и смотрел, как Кэролайн разливает кофе.

Я знаю парня, который обеими руками вцепился бы в «Салем», если бы мы могли его продать, — сказал он. — Дарвэл Преториус.

Это имя вонзилось в мозг Кэролайн, точно игла.

Даже если бы мы могли продать имение, я все равно не стала бы этого делать. — Гейни подошел ближе, и Кэролайн почувствовала себя неуютно. — Теперь я знаю, Гейни. «Салем» для нас не должен быть просто недвижимостью. Вермееры владели им при жизни трех поколений. Мы — четвертое. Почему бы не заняться плантацией, почему бы не заставить имение приносить прибыль?

Слова настоящего Вермеера, — презрительно процедил Гейни. — Бабушка могла бы гордиться, если бы слышала тебя сейчас. Кэролайн, дорогая, пойми: плантации приносят прибыль не только потому, что над ними ярко светит солнце.

Я готова трудиться в «Салеме».