Во время моего первого летнего семестра в колледже я попал в автокатастрофу, и мне сделали переливание крови. Затем выяснилось, что во введенной мне крови мог оказаться вирус, и целый год я сдавал анализы. Почти все время я не сомневался в благополучном исходе: я заколдован, предназначен для звезд, и ничто на Земле не способно мне повредить. Но в те дни, когда у меня брали кровь на анализ и я видел, как осторожны лаборанты, меня охватывал ужас. В конце концов все обошлось. Болезнь, которой опасались, во мне не угнездилась.
Мы прошли чрез дверь с символом очага (часовые возле нее сделали жест, равнозначный отдаче чести) и двинулись по сверкающему голому полу коридора мимо гобеленов, изображающих людей на родной планете, занятых сельскохозяйственными работами.
Один привлек мое внимание: женщина, ремонтирующая трактор. Я воспринял ее с той кристальной ясностью, которую иногда порождает страх. Винно-красный трактор. Дородная, плотная, невозмутимая женщина, светлый мех, ярко-голубая туника. Словно что-то эпохи раннего Возрождения, работы мастера-механика.
Мы прошли по коридору в прихожую. Гварха заговорил с воздухом, и воздух ответил. Мы подождали. Открылась дверь, и следом за Гвархой я вошел в комнату, где в прошлый раз говорил с его тетушками. Теперь голограмма была отключена, и вместо выходящих на океан окон взгляд упирался в глухую стену. Дверь, через которую мы вошли, бросалась в глаза - деревянная панель, черная, как уголь.
В центре комнаты стояли кольцом семь кресел. В трех сидели тетушки в огненного цвета платьях. Рядом с ними сидела четвертая женщина, высокая, худая, с мехом, убеленным годами. Ее платье было зеленым с сине-бело-серебряной вышивкой. Скорее всего традиционный узор с многословным названием. "Поднимаясь все выше в горы, мы наконец взираем на высокие, одетые льдом вершины". Я опустил взгляд.
- Подними голову, - сказала старуха.
- Я хочу посмотреть в твои глаза.
Я встретил ее взгляд. Она внимательно уставилась на меня.
- Бело-зеленые. Необычно, но красиво, точно ветки в снегу. Ты из-за них влюбился в него, Гварха? Из-за глаз?
- Это, - сдержанно сказал генерал, - моя бабушка. По-моему, вы еще не встречались.
Зато я много о ней слышал. Она была даже круче своих дочерей. Именно при ней Эттин приобрел свое нынешнее влияние. В возрасте восьмидесяти лет она удалилась в дом на крайнем юге, заявив, что сыта Людьми по передние зубы. Более двадцати лет она придумывала себе всяческие занятия: вела наблюдения за животными вроде птиц, разводила животных вроде рыб, сочиняла музыку, писала мемуары. Музыка была неплохой и минорной - вполне на уровне для устранившегося от дел политика. Мемуары, еще не опубликованные, внушали опасения многим и многим. Но я понятия не имел, почему она оказалась тут.
- Сядь, - приказала старая дама. - И держи голову прямо. Я еще не видела землянина, то есть вживе. Очень интересно.
Я послушался.
Гварха сел в кресло напротив меня и наиболее удаленное.
- Гварха, ты не ответил на мой вопрос.
Он взглянул на нее.
- Мне трудно вспомнить, почему я его полюбил.
Старуха нахмурилась.
- Это тоже не ответ. Что у тебя за манеры!
- Матушка, - сказала Пер довольно робко. - Гварха объяснил, что попал в сложное положение. Может быть, мы попросим, чтобы он уточнил, в чем дело?
- Ну, хорошо, - согласилась старуха.
Генерал посмотрел на меня.
- Следи за тем, что я буду говорить. Если я пропущу что-либо важное или искажу происходившее, прерви меня.
Я кивнул, и он приступил к рассказу. Он великолепно владел собой поза непринужденная, но и не расслабленная, голос спокойный и ровный. Как ни хорошо я его знаю, мне не удавалось уловить хотя бы малейшей эмоции. Офицер, докладывающий начальству. Иногда он косился на меня, проверяя, не хочу ли я что-нибудь добавить, но я кивал - продолжай. Кончив, он сказал:
- Ты все время молчал, Ники. У тебя есть какие-нибудь поправки?
- Практически нет. Вы пропустили начало моего разговора с Анной вероятно, потому, что компьютер еще не просигнализировал вам, а также то, что произошло, пока вы были без сознания.
- Что-нибудь важное?
Я пожал плечами.
- Считаю это отрицательным ответом. - Он обвел взглядом своих родственниц. - У меня есть запись всего этого. Но почти все по-английски.
- Обязательно пришли копию Сей, - сказала Пер.
- Хорошо, - ответил Эттин Гварха.
Зазвонил аппарат внутренней связи. Ответила Апци. Вейхар привел Анну. Пер посмотрела на меня.
- Выйди туда и попроси ее немного подождать. Сначала мы должны разобраться с этим. Скажи, что ей нечего опасаться. Ей не причинят вреда. Я обещаю.
- Обещают женщины Эттина, - сказала Эттин Петали.
Анна была в прихожей. Я все время забываю, что Анна вовсе не атлетического сложения. Что-то в ней сбивает меня с толку, хотя мне трудно подыскать этому определение. Увлеченность? Сила характера? Несгибаемость? В любом случае, Анна обычно выглядит более внушительной, чем положено по ее телосложению.
Но только не в этот момент. В низком широком хварском кресле она казалась испуганной и маленькой. Рядом стоял Вейхар.