Кольцо

— Рут Либман солгала вам. Дело в том, что я была замужем за ее сыном.

Это известие поразило Макса, а побледневшая Ариана поведала ему всю историю до самого конца, без утайки. Слушая ее, он не мог удержаться от слез. Непроизвольным движением Макс взял Ариану за руку, и она с силой сжала его пальцы.

— А что теперь?

— Жду развода. В июле закончится.

— Что ж, все это очень грустно. Что еще я могу сказать?

— Я сама во всем виновата. Нельзя было так себя вести.

Я поступила глупо, безответственно. Мне жаль, что я рассорилась с этими замечательными людьми. Ведь Рут спасла мне жизнь, а значит, спасла и Ноэля.

— Может быть, когда-нибудь они отнесутся к этому иначе.

— Сомневаюсь.

— А как малыш? — улыбнулся Макс, вспомнив, какими были в этом возрасте его собственные дети. — Как, вы сказали, его зовут?

— Ноэль, — просияла улыбкой Ариана. — Он родился в день Рождества, поэтому я и назвала его так.

— Вы сами себе преподнесли замечательный подарок к Рождеству. — Макс с беспокойством взглянул на нее. — А кто-нибудь был рядом с вами, когда это произошло?

Она покачала головой.

— Как это грустно, Ариана…

Сердце Арианы разрывалось от жалости к ним обоим.

Сколько воды утекло, как многого они лишились… И все же она гораздо счастливее, у нее есть Ноэль, ее сокровище, а это самое главное.

— А как вы? — спросила она.

Пользуясь тем, что очередь продвигалась медленно, Макс рассказал Ариане, как сложилась его судьба в эмиграции.

Картины Вальмара не только помогли ему выжить в годы войны, но даже позволили заплатить за обучение на юридическом факультете в одном из университетов Соединенных Штатов.

Он оставался в Швейцарии до конца войны, берясь за любую работу, недоедая, а после победы продал картины и перебрался в Штаты. С тех пор миновало два года.

Макс приехал в Америку в надежде получить диплом американского адвоката, и вот эта мечта осуществилась. Макс намеревался предъявить иск немецкому правительству, чтобы оно компенсировало ему имущественные потери. В будущем же он собирался заключить соглашение с консулатом и вести дела всех эмигрантов, рассчитывавших на компенсацию. У Макса были все основания полагать, что его услуги будут охотно приняты, ведь он имел два диплома юриста — немецкий и американский.

— Вряд ли я на этом разбогатею, но на жизнь хватит, — резюмировал он. — А вы, Ариана? У вас что-нибудь осталось?

— Моя жизнь, немножко драгоценностей и фотографии Манфреда.

Макс вспомнил роскошь, царившую в доме Вальмара фон Готхарда. Как все изменилось! От прежнего богатства не осталось и следа — лишь воспоминания, безделушки да сны.

Но предаваться воспоминаниям у Макса сил не было.

— Вы когда-нибудь думали о возвращении в Германию, Ариана?

— Нет. Там мне будет не лучше, чем здесь. А Ноэлю в Америке будет хорошо.

— Надеюсь, — нежно улыбнулся Макс, вспомнив о своих погибших детях.

Он осторожно взял мальчугана на руки, потрепал его по волосам. Со стороны они казались счастливой семьей, связанной тесными узами любви. Вряд ли кто-нибудь поверил бы, сколько испытаний выпало на долю этого мужчины и этой женщины.

Книга четвертая НОЭЛЬ

Глава 45

Церемония состоялась ярким солнечным утром во дворе Гарвардского университета между Уайденеровской библиотекой и Эплтонской часовней. Сияющие юные лица, высокие стройные фигуры, облаченные в шапочки и мантии, — молодые люди ожидали момента вручения дипломов, доставшихся им ценой стольких усилий Ариана разглядывала студентов и мечтательно улыбалась Подошел Макс и сел рядом с ней в узкое складное кресло. Он взял ее за руку и заметил, как сверкнул на солнце огромный изумруд, с которым она никогда не расставалась.

— Правда, он чудесно выглядит, Макс? — Она коснулась плечом респектабельного седовласого джентльмена, в которого превратился Макс Томас за минувшие годы. Он погладил ее по руке и улыбнулся.

— Неужели ты отсюда его видишь, Ариана? Я вот, например, с такого расстояния лиц различить не могу.

— Какое бестактное замечание!

Они шептались, словно дети, посверкивая смеющимися глазами. Он был ее близким другом вот уже двадцать пять лет, но они по-прежнему наслаждались обществом друг друга.

Ее яркая красота ничуть не поблекла, лишь слегка приглушилась со временем Прежние совершенные линии, мягкое золото волос, бездонная голубизна огромных глаз А вот Макс изменился очень сильно Он все еще оставался высоким, худощавым, но грива пышных волос стала совершенно белой. Он был на девятнадцать лет старше Арианы, ему недавно исполнилось шестьдесят четыре.

— Ах, Макс, я так горжусь им!

Он снова сжал ее руку и кивнул.

— И правильно делаешь. Он чудесный мальчик. — Макс улыбнулся:

— И хороший юрист. Как обидно, что он намерен работать в этой надутой от важности компании, черт бы ее побрал! Я бы с удовольствием взял его к себе в компаньоны.