Кольцевой разлом

  - Все в порядке, Вера Николаевна, наши гости раскаиваются в своем неправильном поведении. Вы все же посидите еще немного у себя, тут надо немного прибраться.

  - Виктор, но они живы?- с трепетом спросила тетушка.

  - Вера Николаевна, вы меня удивляете!- тем же тоном благородного киногероя отозвался Корсаков. - Я же не головорез какой-нибудь. Просто повозились тут у вас чуть-чуть,- зачем же вам за нами убираться. Сейчас приедут люди и все сделают. Кстати, эти же люди будут потом за вами присматривать, чтобы вас больше никто не обидел.

   Вера Николаевна на некоторое время задумалась, затем встряхнулась, выпрямилась на стуле, поправила волосы и уже не полушепотом, а своим обычным молодым голосом произнесла:

  - Чудеса!.. На старости лет начинаю жить как в кино!

   Затем она поразмыслила еще немного и спросила:

     - Виктор, а можно мне взглянуть на это... на поле брани?

  - Стоит ли, Вера Николаевна?- поморщился Корсаков. - Ровно ничего интересного. Три неподвижных тела, кругом кровь и прочие выделения...

  - Крови и этих самых выделений я повидала побольше вашего,- возразила тетушка, подошла к двери, приоткрыла ее и высунулась в коридор. С минуту она молча обозревала картину побоища, а затем глубокомысленно продекламировала:

   На вересковом поле,

   На поле боевом

   Лежал живой на мертвом

   И мертвый на живом...

   Казалось, в обстановке военных действий старушка молодеет прямо на глазах. Затем в ней заговорила врожденная женская чистоплотность, и она направилась в ванную со словами:"Действительно надо прибраться". Тем временем Корсаков перевернул брюнета на спину, с брезгливой гримасой залез в карман его брюк и вытащил оттуда выкидной нож. Второй такой же нож, выпавший из руки одного из стриженых парней, он подобрал с пола. Ножи он рассовал по карманам своей летней куртки, которую за всей этой суетой так и не успел снять. "Удивительно непрочно всякое земное величие",- глядя на брюнета, подумал он. Тот, помогая себе здоровой рукой, неуклюже пытался подползти к стене и сесть. Его шикарная рубашка на груди и животе вся пропиталась кровью, кровью же были перепачканы светлые брюки, которые вдобавок в промежности и на бедрах потемнели от какой-то подозрительной влаги. Лицо брюнета вздулось и начинало наливаться чугунной чернотой. Присев, Корсаков аккуратно снял с шеи бандита золотой крест, вынул из нагрудного кармана рубашки пачку долларов, снял с запястий часы и золотой браслет. Подобные же операции он произвел с двумя стонавшими в забытьи стрижеными парнями. Когда он уже заканчивал сбор трофеев, из ванной с ведром и тряпкой появилась Вера Николаевна. Корсаков поднял на нее взгляд и, не прерывая своего   занятия, укоризненно произнес:

  - Вера Николаевна, зачем это вы?.. Ведь я же сказал - сейчас придут люди и все уберут!

  - Ничего, не рассыплюсь,- сурово ответила тетушка и вдруг заявила: - Виктор, то, что вы делаете, в мое время называлось мародерством!

  - Не согласен,- возразил Корсаков. - Мародерство - это когда обирают своих или когда прикарманивают трофеи, вместо того чтобы сдать их куда положено. А я здесь в одном лице и солдат, и генерал, и трофейная команда, так что же мне делать - не оставлять же трофеи противнику! Поэтому, тетушка, вы видите перед собой сбор трофеев, взимание контрибуции, изъятие награбленного, взимание компенсации за моральный ущерб... Назовите как хотите, но операция вполне законная.

   Два силача, начав приходить в себя, одновременно надсадно закряхтели.

  - Видите, даже скотина со мной соглашается,- указал на них Корсаков. Тетушка хмыкнула, легкомысленно пожала плечами и промолчала.