Кольцевой разлом

   Период уверенности кончился после путча 1991 года, сменившись сначала долгим периодом неприкаянности, когда новое начальство, сомневавшееся в лояльности полковника, оставило его не у дел; затем, после возвращения на службу, полковник стал свидетелем бесконечных реорганизаций и переформирований элитных спецотрядов, а когда реорганизации вроде бы подошли к концу, их бойцы, в большинстве имевшие звание не ниже майора, обнаружили, что со всей своей уникальной подготовкой зарабатывают меньше ларечных сидельцев и неспособны даже толком прокормить семью. Поэтому полковник махнул рукой на постоянный ропот своих товарищей и подчиненных, немыслимый в прежние времена - не из-за особой идейности бойцов, а из-за того ощущения высокого спокойствия, которое наполняло всю их жизнь. Полковник предоставил всем думать и говорить, как они хотят, и заботился лишь о поддержании боевой и физической подготовки на должном уровне. В этом он не находил противников: во-первых, профессионал без постоянных упражнений в своем деле чувствует себя скверно, а во-вторых, все понимали, что профессионал, потерявший форму, не нужен не только правительству, но и всем прочим потенциальным нанимателям. Однако полковник ничуть не удивился, когда после захвата мятежниками центра Москвы поступивший приказ о выдвижении к Садовому кольцу подвергся в тренировочном лагере не то что обсуждению, а форменному осмеянию и был с гневом отвергнут. Данный факт никак не сказался на судьбе отряда и, видимо, был просто принят к сведению начальством. Процесс подготовки шел своим чередом, но полковник неким чутьем, развившимся у него за долгие годы его своеобразной службы, уже знал: что-то должно случиться, и поэтому вызов к генералу Кабанову его не удивил.

   Когда генерал заявил, что найти выход из создавшейся ситуации способны только элитные части, полковник начал говорить об офицерском   братстве, о мнении товарищей, о твердом решении коллектива, но умолк, увидев отвратительную гримасу генерала, который словно хлебнул уксуса.

  - Может, хватит болтать, сынок?- кое-как разгладив лицо, интимным тоном спросил генерал. - Про офицерское братство я много чего могу тебе рассказать, да неохота тебя расстраивать. Вам бы, элитным, гарнизонную лямку подольше потянуть, тогда бы поменьше было лишних разговоров... Ты что, идейный? Хочешь свергнуть правительство? Тогда почему ты еще здесь, а не там, за Садовым кольцом?

   Полковник пробубнил затверженные фразы о недопустимости вмешательства армии, тем более ее элитных частей, в политические дрязги. Генерал пренебрежительно махнул рукой:

  - Ладно, ты мне мозги не компостируй. По военной истории ты небось пятерку имел? Правильно, не может быть хорошего офицера без хорошего знания военной истории... Ну так помнишь, что Клаузевиц писал:"Война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами". В какой работе? Правильно, "О войне". Ну так вот, раз ты военный, то куда же ты денешься от политики, если ты должен ее просто продолжать иными средствами?- последние два слова генерал произнес с глумливой ухмылкой. - Дело в другом: просто тебе и твоим ребятам неохота защищать нынешнее правительство и нынешнего президента...

   Полковник хотел было возразить, но генерал выставил вперед ладонь:

  - Постой, дай договорить. Чего ты испугался, чудак, мы же без протокола беседуем. Стало быть, насрать вам на правительство и на то, что с ним будет. Может, вы даже порадуетесь, если его скинут и притянут к суду,- я бы, например, очень порадовался,- и генерал обнажил желтые зубы, достойные Щелкунчика из сказки. - Ну а эти террористы? Ведь вы не просто бездействуете - объективно вы им помогаете, а стоят ли они того? Если каждый вот так начнет захватывать столицу нашей Родины, что это будет за жизнь? В государстве должен быть порядок, пусть даже самый х....й, а тех, кто на него посягает, надо учить. Так что пусть даже   во многом эти террористы правы, но за то, что они сделали, их надо наказать, чтоб другим впредь неповадно было. И если ты, полковник, вместе со своими людьми это сделаешь, то совесть тебя мучить не должна.

   Генерал перевел дух и продолжал:

  - Это что касается моральной стороны проблемы. Но я понимаю - одной моралью сыт не будешь. Так вот, сообщаю тебе, полковник, что есть еще и сторона материальная. За участие в операции от ее начала до полной ликвидации террористов я уполномочен предложить тебе,- полковник помедлил, чувствуя, как напрягся собеседник,- предложить тебе двести миллионов рублей наличными.