Кольцевой разлом

   Танк выстрелил вновь, качнувшись и окутавшись пылью и пороховыми газами. Выстрел пробил дыру в стене фасада у того самого окна, в которое целился пулеметчик БМП. Из окна вышвырнуло какие-то клочья - в клубах повалившего дыма ясно рассмотреть их было невозможно. Из всех прочих окон на тротуар, поблескивая, стекли стекла и усеяли отблесками асфальт. Тем временем три танка и группа солдат уже почти пересекли Кольцо и находились у начала улицы, которая вела вглубь Центра. Десантники рассеялись в разные стороны и залегли кто за углом дома, кто за парапетом подземного перехода, кто за ларьком. Впрочем, создавалось впечатление, что по ним никто не стрелял. Вновь раздался характерный звук выстрела танкового орудия - словно звонко, с оттяжкой, выбили пробку. Стрелял самый первый танк - Тавернье видел его корму, видел, как он присел и окутался облаком газов и пыли, но куда он стрелял, наблюдателю определить не удалось. Но Тавернье заметил другое и толкнул Шарля в бок:"Вон там!" На балкон углового дома на пересечении Кольца с той улицей, куда углублялись танки, выскочила человеческая фигурка. Тавернье отчетливо видел в бинокль, как человек припал на одно колено, положил на плечо трубу гранатомета, не спеша прицелился и покачнулся от отдачи, окутавшись облачком газов, выброшенных реактивной струей. Заряд был послан в корму второго танка, где броня поверху наиболее слаба, но под ней расположены моторное и трансмиссионное отделения. Танк содрогнулся, над ним взлетел клуб темного дыма. Несколько секунд он еще продолжал движение по инерции, затем остановился. На корме сквозь дым блеснуло пламя, открылся башенный люк, из него один за другим вылезли трое танкистов и покатились по броне в разные стороны. Из-за танка метнулся к стене дома механик-водитель, выскочивший из переднего люка. Задняя машина, объезжая подбитую, взгромоздилась на тротуар, вдребезги сокрушив троллейбусную остановку и повалив фонарный столб, который рухнул на башню и по ней скатился на мостовую. Оборванные провода   брызнули облаками искр, а танк правым бортом вломился сквозь застекленную стену в какой-то офис и продолжал двигаться вперед, обходя подбитого собрата. На него водопадом осыпалось битое стекло, валились буквы объемной надписи. Он уже начал поворачивать на мостовую, как вдруг следивший за ним Тавернье увидел на его месте огромную вспышку, все заколебалось, раздался страшный скрежещущий грохот, и над тем домом, в который врезался танк, взлетела, кувыркаясь, как игрушечная, танковая башня. Весь фасад дома разом осел вниз, погребая под собой блеснувшее было пламя и заволакивая огромными клубами пыли всю улицу. Башня рухнула в эту мглу и исчезла. Темную взвихренную толщу прокалывали иглы трассирующих пуль - это десантники, отстреливаясь, начали перебегать назад через Садовое кольцо.

  - Боекомплект взорвался,- сквозь зубы прокомментировал Шарль. - Видали мы такие вещи. Должно быть, кто-то из подвала дал ему из гранатомета между катков.

  - Какого черта они лезут туда на танках?- прохрипел Тавернье. Видя печальную участь атакующих, он испытывал нечто вроде сочувствия к ним. К тому же они сражались за любезные его сердцу демократические ценности. - Ведь среди зданий танки - просто мишень!

  - А что им остается делать?- возразил Шарль. - Тут есть только два пути: либо попытаться взять нахрапом, как они, либо работать артиллерией, разнести всю округу в пух и прах, потом осторожненько пустить пехоту, а сзади - танки, которые должны выбивать те огневые точки, которые проявят себя. Помнишь того израильского полковника, который объяснял нам все это в Ливане? Ведь он когда-то в составе русской армии брал Берлин.

  - Да, пехоте здесь тоже не позавидуешь, пулеметов полным-полно,- сказал Тавернье. - Правда, мне кажется, выбивать пехоту пулеметчики не хотели.

  - И мне так показалось,- кивнул Шарль. - Видимо, они уверены в себе и не хотят излишних жертв, которые ведут к ожесточению. Иначе из этих   ребят в голубых беретах назад не вернулось бы и половины. Кстати, интересно, почему они не надели касок?

  - Ты же сам говоришь - хотели взять нахрапом,- усмехнулся Тавернье.