Кольцевой разлом

   "А почему, собственно, припев должен быть всегда одинаковый?-тянулись сонные мысли в мозгу Корсакова. - Если слова в нем каждый раз немного различаются, то, наверное, пространство песни используется с более высоким КПД... Зато одинаковый припев выучить проще..." Женский визг, совпавший с паузой в музыке и оттого прозвучавший особенно громко, прервал его размышления, но затем плясовая загремела с новой силой:

   А порой, хорошенько приняв коньяку,
   Чтоб хоть как-то свою успокоить тоску,
   Засыпаю я сладко в подъезде твоем,
   И мне снится, что вновь мы вдвоем.

   Леокадия, птичка моя, 
   Ты пойми, как люблю тебя я,
   Я помимо тебя презираю всех баб,
   Ты услышь мой взволнованный храп.

   Корсаков невольно усмехнулся. Из большой комнаты донесся рев Бивнева:

  "А сейчас - апофеоз!" Вместо разухабистого "диско" из магнитофона понеслось нечто вроде торжественной кантаты, подхваченной нестройным, но очень громким хором завсегдатаев "Притона":

   Леокадия, птичка моя,
   Ты пойми, как люблю тебя я;
   Все равно неизбежно ты будешь моей -
   Так скорей, умоляю, скорей!!!

   У изголовья Корсакова раздался звонок. Он поднял трубку и ответил. Голос Бориса произнес:

  - Дело сделано, прошло без осложнений. Обо всем удалось договориться. Деньги будут завтра, а насчет остального время покажет.

  - Отлично,- сказал Корсаков. - Оставайся на связи.