Кольца духов

– Мой брат… – начал он и умолк. Раздался скрип кожи, рыгание, тщетно подавляемое. Напротив на скамье у стены сидел лозимонский страж, смотрел на них и слушал. Левая его рука была забинтована, а лицо носило следы синяков недельной давности, но к его поясу был пристегнут короткий меч. Тейр сжал губы. Какого черта, пусть слушает во все уши! – Тело моего брата лежит в помещении прямо под нами, – продолжал он, повысив голос. – Ферранте и Вителли творят над ним какое-то черное колдовство. Такое черное, что за него гореть и гореть. – Он еще повысил голос. – И гореть с ними будут все их пособники! – Ему показалось, что страж вздрогнул. – И еще они похитили труп Просперо Бенефорте, мастера мага. Хотят сделать его рабом кольца сеньора Ферранте!

– А! – рассеянно сказал сеньор Пия. – Я видел эту комнату. Так вот, значит, что они затевают!

– Все будете гореть! – заорал Тейр, повернувшись к стражу, а потом снова скорчился, закашлявшись от такого усилия. Наверное, он выглядит таким же помешанным, как кастелян. Тут он понизил голос до шепота. – Сеньор Пия, помогите мне! Они удерживают дух бедного Ури с помощью его тела и намерены навлечь на него вечную погибель. Он их пленник, и даже после смерти ему угрожает страшная опасность. Я… я должен освободить его так или иначе. И мастера Бенефорте тоже.

– А! – сказал кастелян, поднимая брови. – Освободить! В том-то и соль, верно?

Тейр растерянно умолк. Кастелян сгорбился, отвернулся и принялся снова грызть одеяло, глядя и никуда. «Он безумен. Все бесполезно!» Тейр вздохнул, но продолжал, нащупывая:

– Сеньор Асканио… герцог Асканио пока в безопасности у аббата Монреале в монастыре Святого Иеронима, где их осаждают лозимонцы. – Но сеньор Пия промолчал. – …Аббат Монреале наложил заклятие на нетопырей, сделав их своими лазутчиками, но не знаю, добрались ли они сюда.

– А! – воскликнул кастелян. – Сам видишь, какие они хорошие и кроткие создания, раз служат святому отцу. Монреале знает! – Он умудренно кивнул и укусил одеяло. Тейр привалился к стене в отчаянии, вновь сполна ощущая, как болит его тело.

Очнуться его заставили шаги и голоса, приближающиеся по коридору. Перед решеткой возникли двое дюжих лозимонцев, а за ними появился мессер Вителли в своем красном одеянии. Вителли держал флакончик из зеленого стекла, оплетенный соломой. Коротышка вперил взгляд в Тейра, зевнул и пососал нижнюю губу.

– За дело! – приказал он, отступив в сторону, чтобы тюремный сержант смог отпереть дверь. Сержант, опасливо косясь на кастеляна, впустил в темницу дюжих брави. Но сеньор Пия даже головы не повернул.

Один приблизился к Тейру сбоку, рывком усадил и заломил ему руки за спину. Вителли прислонился к стене, зевнув так, что чуть не разорвал рот, затем притронулся к чему-то под своим одеянием и затряс головой, точно собака, отряхивающая воду с шерсти.

– Черт бы его побрал! – буркнул он и выпрямился с глубоким вздохом.

Тейра пробрала дрожь: темная аура Вителли поразила что-то более тонкое, чем его чувства. Ни волны жара, ни вспышки, ни запаха, но, казалось, дыхание магии разорвало ему нутро, не пройдя через его ноздри. Вителли накладывал заклятие, не вложенное в символический предмет, ограниченное и питаемое им, но поддерживаемое его собственными мыслями, заклятие могучее и давящее. И при этом он мог ходить и разговаривать, спокойно, совсем как обычно. Но не успел Тейр охнуть, как это ощущение исчезло, оставив после себя призрачную тошноту. А может, вновь просто сказались побои? Он зажмурился, быстро замигал, и темная аура отступила, осталась только в глазах Вителли, темных глазах.

Солдат за спиной Тейра, ухватив прямые белокурые волосы, задрал его голову, а второй вошел, всунул палочку ему между зубами и зажал его ноздри. Вителли откупорил флакончик и выплеснул его содержимое в ноющий рот Тейра. Сладкое темное вино с горьковатым послевкусием. Тейр поперхнулся, задергался, захрипел. И проглотил.

– Отлично. – Вителли отступил и перевернул опустевший флакончик. Из него вылилась последняя капля и разбилась о каменный пол кровавым звездным пятном. – Этого должно хватить даже на такого верзилу. Вернитесь через полчаса и снесите его вниз.

Он вышел из темницы, предоставив своим людям запереть ее. Едва он повернулся, его глаза и все лицо вновь стали смутными. Потом и шаги солдат затихли в коридоре. Остался только сидящий страж. Голова Тейра неумолимо опустилась, лоб ударился о камень.

Кастелян поднял лицо. И захихикал. Хихиканье перешло в вой, потом в визг. Он вскочил на ноги.

– В нетопыре суть! – закричал он, схватил вонючее ведро в углу и закружил по тесной темнице. С хитрой усмешкой остановился у двери, сорвал с ведра крышку и выплеснул смрадную мочу в лицо растерявшегося стража.