Колонна

Позвал я Борьку Мурко и сказал, чтобы он захватил свой автомат. Борька сел сзади, на пассажирское сиденье, и мы с ним еще раз нарезали пару кругов. Нас стало двое, оба вместе мы весим центнера полтора, но квадрик этой нагрузки словно не почувствовал.

Потом мы с Борькой определились с дальнейшими действиями. Сейчас, пока колонна готовится к выезду на трассу, мы с ним оперативненько промотнемся по округе и малость изучим обстановку.

Я дал команду своим операторам запустить беспилотник, чтобы все территории, прилегающие к дороге на Даальдан, были под их постоянным наблюдением. Связистам поручил держать под контролем радиоэфир. Все прочие получили ценное указание распределиться между машинами конвоя, чтобы отслеживать обстановку и мне немедленно обо всем докладывать.

Для этого у каждого бойца на голове под кепи афганского фасона есть мини-рация УКВ, настроенная на общую частоту. Так вот мы и общаемся. Поскольку специальной системы кодировки сигнала в рации не встроено, мы кодируем свои переговоры не только общеизвестным солдатским жаргоном, но и своим сленгом, придуманным нами для внутреннего пользования. Правда, надо сказать, что этот самый сленг никак не годится для великосветских салонов и, тем более, для слуха каких-нибудь кисейных барышень. Он вполне подходит для матросского кубрика или гусарского бивака, где выражения иной раз такие соленые, что корабли шалеют и роняют якоря, а лошади краснеют и шарахаются в разные стороны. Но вот примеры я тут приводить не буду, уж извините великодушно. Воспитание не позволяет.

А иначе никак. Наш враг умен, хитер, изворотлив. Он умеет маскироваться, прикидываться, пускать пыль в глаза, блефовать и использовать любые другие приемы, в том числе и самые недостойные. Из-за этого мы постоянно чувствуем себя так, будто сидим на мине с часовым механизмом и не знаем, когда она взорвется. Поэтому нам тут даже самый ярый сторонник официальной власти в какой-то момент запросто может показаться засланным казачком, который до поры до времени был законсервирован, сидел тихо в ожидании своего часа.

Короче, без задания никто из парней не остался. Операторы запустили дрон, он пару минут покружил вблизи БМСа, потом на высоте метров триста сделал облет ближайших окрестностей. Петька Коротилов, старший по этим делам, по рации доложил мне, что ничего подозрительного на обозримом пространстве не замечено. Я распорядился еще минут десять порыскать над песками. Мало ли что может вынырнуть из-за барханов.

Потом мы с Борькой погнали на квадрике по дороге, ведущей в сторону Даальдана. На территории, где обстановка может измениться в считанные минуты, никогда нельзя доверять безмятежной тишине и умиротворенному покою. Все это благолепие может оказаться лишь декорацией, за которой прячутся бородатые шайтаны, жаждущие главного для себя – власти и денег, денег и власти, и готовые ради этого убивать сколько и кого угодно. Если ты расслабишься и проморгаешь их появление, то напрасно будет надеяться на чудо, молить о пощаде и взывать к милосердию. Для шайтанов все это пустой звук. Они точнее точного, яснее ясного знают, что убийство неверного, даже если он самый ревностный мусульманин, но не мечтающий стать шахидом, есть святейшее, самое богоугододное дело. Только праведники, придерживающиеся истинной веры, той самой, которую вдалбливают им в головы параноидальные проповедники, смогут попасть в райские сады, где им уготовано вечное блаженство в окружении тысяч девственниц-гурий.

Об этом я сам лично слышал, когда не так давно допрашивал шпиона из банды «Жало гюрзы», задержанного в песках. Я задал ему простой и понятный вопрос. Мол, чего ради ты пришел собирать разведданные о нашей базе, почему пытался взорвать себя в момент задержания? Его пояс шахида не сработал чисто случайно из-за неправильно установленного взрывателя, о чем он сильно сожалел.

Кстати, вначале этот шайтан со мной говорить вообще не желал. Лишь мое обещание похоронить его в обнимку с тушей хрюшки в момент переменило настроение данного субъекта.

Он сразу же начал мне втирать про истинную веру и райских гурий. А рассказывал-то как! С захлебом и причмоком.

Слушал я этого вконец зомбированного дегенерата, и смех меня разбирал. Какой тебе рай? Какие гурии? Это же замануха для полных дебилов. Ты себя в зеркало когда последний раз видел? Свои руки по локоть в крови когда последний раз мыл? Кто тебя, отмороженного мокрушника, пустит в райские кущи? Твое место там, где намного горячее. Там пахнет серой и кипящей смолой.

– Кстати, – спрашиваю я этого шпиона-недошахида, – тебе дадут десять тысяч гурий. Так? А у тебя хоть одна женщина в этой жизни была?