Колонисты 3

Куда же он делся? Теорий была масса, вот только реалистичных ‒ ни одной. Я даже задрал голову вверх. Уж не знаю, зачем. Может, надеялся увидеть нечто, что забрало Литвина, или сломанные спустившейся к самой земле машиной ветки, которая могла бы похитить Литвина. А может, просто решил взглянуть на небо. Короче говоря, чем я руководствовался — сказать трудно. Однако как только я поднял очи к небу, то тут же замер, как вкопанный.

Высоко, чуть ли не на уровне самых верхних веток, висело тело, подвешенное за левую ногу.

Как только я разглядел, что тело лишено одежды, и даже более того — кожи, меня передернуло.

Это что еще такое? Еще какие-нибудь твари, вроде слепней? Только эти живут на деревьях и свежуют своих жертв?

Что-то не похоже. Самая обычная веревка обмотана вокруг ноги (петлей, так обычно живность всякую ловят) и привязана к ветке на вполне себе обычный узел. И как-то я очень сомневаюсь, что даже самая хитрая тварь (или мутант наподобие тех же слепней) додумался бы до подобного финта.

Нет. Что бы ни поймало Литвина, оно было разумным. Оно не искало пропитания, оно искало конкретно одежду, вещи, и главное — кожу. Зачем?

Я лихорадочно пытался понять, с чем столкнулся, пытался объяснить мотивацию загадочного противника, объяснить логически его поступки, пока не сообразил, что сделать это могу и не здесь.

Даже более того — именно здесь стоять и размышлять было нельзя. Вдруг это существо вернется? Ведь наверняка Кийко и Толяныча оно поймало именно так. Хотя нет. Следов-то их здесь нет. Значит, перехватило в другом месте. Но сути это не меняет. Будем считать, что здесь охотничьи угодья непонятно кого, и этот «непонятно кто» охотится на любого, кто появится в границах этих самых угодий.

Я вызвал по рации Анну и бросился бежать к ней навстречу. Хвала богам или кому-то там еще, но со мной ничего не приключилось. Я благополучно встретил Анну, запрыгнул на гравицикл и мы рванули прочь. Главное дело было сделано: данные Литвина я получил.

Теперь нужно было найти Кийко и Толяныча, либо то, что от них осталось…

Пока мы летели на их метки, я продолжал прикидывать варианты, кто же напал на Литвина, как именно это сделал. Напрашивался логичный вывод: этот «некто» передвигался по веткам деревьев.

А что: засечь практически нереально, если шуметь не будешь. Ветки толстые и крепкие — легко выдержат вес взрослого мужчины, а быть может, даже вес и поболее. И наконец, атаковали Литвина, который совершенно ничего не подозревал, именно сверху. Много ли раз мы глядели вверх, проверяли, не таится ли опасность там, наверху? Да ни разу!

И так приходится вертеть башкой на 360 градусов, еще не хватало задирать голову вверх. И, похоже, таинственный враг об этом знал. Знал, что напасть сверху будет наиболее удобно и безопасно. Судя по тому, что Кийко ничего не услышал и не понял, что произошло с Литвином — противнику все удалось. Странно одно — почему он не убил и Кийко?

Не успел? Не захотел? Не смог?

И, к слову, я ведь нашел только тело. А где вещи, где оружие?

— Триста метров до точки. Тормози, — приказал я Анне, вовремя спохватившись и проверив карту. Метки Кийко и Толяныча были совсем близко. И я решил, как и в прошлый раз, добираться ближе на своих двоих.

Спрыгнув с гравицикла в снег, который был мне чуть выше колен, я начал пробираться вперед. Удавалось это с трудом — я вяз в снегу, он стеснял движения, однако я пер вперед как трактор. Пусть и медленно, но уверенно.

В этот раз ничего загадочного я не увидел, но от этого было не легче.

Оба мои соратника были мертвы.

Кийко лежал метрах в пяти от меня, нелепо раскинув руки в разные стороны. Грудь разворочена, под телом собралась немалая лужа крови, пропитавшая снег.

Толяныч был напротив него, совсем рядом. Он сидел, привалившись к стволу дерева. И выглядел он намного хуже — не только он, даже одежда, включая теплую куртку, была в крови. Крови было так много, что понять изначальный цвет куртки было сложно.

Я осторожно двинулся вперед.

Проверять, жив ли Кийко было бессмысленно — грудь разворочена несколькими пулями. На нем живого места не было. Складывалось впечатление, что его буквально нашинковали пулями, причем стоя всего в паре метров от жертвы.

С Толянычем все было иначе — множественные порезы на руках, ногах, лице. Одежда изодрана. Его что, пытали, что ли? А впрочем, почему нет? Очень похоже на то.

Я подошел ближе. Толяныч сидел, опустив голову на грудь. Кровь все еще медленно стекала на снег, собираясь в лужи.

Я присел рядом, протянул руку, чтобы проверить пульс. Конечно, я понимал, что помочь ему уже вряд ли чем-то смогу: столько крови…даже будь медицинская станция у меня под рукой, и она бы оказалась бессильна.

Но я, несмотря на это, не понимая даже, зачем это делаю, протянул руку и приложил ее к шее Толяныча.

Он вскинул голову и впился в меня взглядом.

Это было настолько неожиданно, что я дернулся назад, сел задницей в снег.

— Толяныч! Не шевелись! Я тебе помогу! — затараторил я, чувствуя, как мое сердце бьется с такой силой, что готово выпрыгнуть из груди.

— Тэ…. ‒ просипел Толяныч.