Колония

— Я только пытаюсь тебя защитить, Дэвид, — Кобб откинулся на спинку кушетки, чтобы посмотреть ему в лицо. — Корпорация всадила в тебя кучу денег. Совету не понравится, что ты бегаешь где-то на Земле, рискуя своей очень ценной шкурой. С ученым сословием случится приступ! Чтоб их драгоценный эксперимент смылся от них? Они усядутся на тебя даже если я ничего не стану делать.

— Вы не сможете сделать со мной этого! — закричал Дэвид. — Я апеллирую к Всемирному Правительству! Я попрошу Эвелин запустить эту историю во все средства массовой информации на Земле.

С сожалением покачав головой, Кобб ответил:

— Эту Холл ты ни о чем не попросишь. Она исчезла.

— Исчезла? — у Дэвида казалось подкосились ноги.

Мне очень неприятно бить тебя мешком по голове, мой мальчик, но именно это-то мне и придется сделать.

— Она улетела несколько часов назад, утренним челноком. Я все еще пытаюсь вычислить, как же ей это удалось.

— Вы выкинули ее из колонии!

— Нет, я этого не делал, — сказал Кобб. — Я хотел, чтоб она оставалась здесь. Последнее место, куда я хотел ее отправить, это обратно на Землю. Но она, должно быть, припасла себе поддельные удостоверения. Смылась она с гладкостью свистка.

— Вы выслали ее!

— Не высылал я! — настаивал Кобб, и сам повысил голос.

— Я вам не верю! — заорал Дэвид. — Вы выбросили ее и удерживаете здесь меня! Вы отослали ее подальше от меня потому что она начала открывать мне глаза на то, что делаете вы, и Совет, и на все это мерзкое положение!

Глаза твои открылись спору нет, устало подумал Кобб. Но почему это всегда должно сопровождаться такой сильной болью.

— Послушай меня, сынок, — начал он. — Я не…

— Нет! Я кончил вас слушать! Я намерен выбраться отсюда из этой тюрьмы!

Кобб медленно поднялся на ноги. Он осознал, что руки его слегка дрожат.

— Дэвид, ты знаешь, что не можешь покинуть «Остров номер 1». Даже если б я хотел тебя отпустить, сынок, Совет никогда бы этого не разрешил. А ученые взялись бы за оружие. На тебя потрачено столько денег и человеческих сил… Ты слишком ценен, чтобы рисковать собой на Земле. Там для тебя слишком грязно и опасно. Тебе там никак не выжить.

— Я отправляюсь! — крикнул Дэвид. — Тем или иным путем я отправляюсь на Землю!

Он повернулся и стремглав вылетел из кабинета, оставив Кобба стоять там в одиночестве, дрожащего старика, стоящего в пустом кабинете среди плюшевых низких кушеток и скульптурных стульев и шепота вентиляторов идеально прогонявших по помещению кондиционированный воздух.

Стоящего в полном одиночестве.

По морщинистому лицу старика медленно расползалась улыбка. Печальная улыбка, но все-таки улыбка.

Удачи тебе, сынок, молча пожелал он.

10

Весь день провел на телефоне, пытаясь найти работу. Ничего не светит. Попросту нет никакой работы для двадцатилетних, проведших всю свою жизнь на фермах. Я могу чинить механизмы, работать с деловым компьютером, ухаживать за скотом, немного даже разбираюсь в ветеринарии. Но это никого не интересует. У меня нет диплома нужного колледжа. Все смотрят на цифры вместо человека.

Сотрудники социального обеспечения говорили с мамой и папой, и по меньшей мере пять различных политических партий позвонили прокручивая свои записанные призывы. Я даже получил один такой от компании утверждающей, что она вербует людей ехать в Латинскую Америку воевать с партизанами подрывающими там законно избранные правительства.

Я не знаю ни что делать никуда податься. Мне, разумеется, не нравится мысль съезжать с фермы, но нам придется это сделать, еще до конца этого месяца.

Дневник Уильяма Пальмквиста.

Они ехали вдоль одного из старых каналов, ведшего к отдельной реке Евфрат. Дэнни был не чужд к наездничеству, а Бхаджат ехала так, словно родилась на арабском скакуне, быстрая, как мысль, грациозная, словно она и гладкий белый конь были единым целым.

Они ехали мимо рощ оливковых деревьев и полей с новыми зелеными побегами, запыхавшись от свободы ветра, под ярким бронзовым небом, похожим на перевернутую чащу из кованного золота, а рядом с ними переливалась на солнце вода в канале.