Колония

Исследование «Прыжок Наверх» говорит о выгодности для молодежи.

Обнаружили, что бедные ученики с большей вероятностью посещают колледж, если принимают участие в программе.

Оценка «Прыжка Наверх», федерального проекта, стоимостью в 44 миллиона долларов в год, направленного на побуждение обедневших учеников средних школ показывает, что программа успешно побудила у участников стремление продолжить образование после школы в большем числе, чем у не участвовавших.

Программа «Прыжок Наверх» началась как ключевой элемент в программе борьбы с бедностью в 1965 году и с тех пор потратила 446,8 миллиона долларов для обеспечения обучения, культурного обогащения, консультирования и другой помощи молодым людям, чей потенциал пребывал в опасности из-за неадекватной академической подготовки и отсутствия мотивации.

По оценкам, 82 % из 194337 участников были черными, испаноязычными, американцами азиатского происхождения и индейцами…

Явная ирония программы состоит в том, что повысившиеся ожидания участников на продолжение образования с большей вероятностью вызовут у них, чем у не участников, неудовлетворенность своей подготовкой в средней школе, отсутствием семейных финансов и неадекватной финансовой помощью…

Нью-Йорк Таймс. 11 декабря 1977 г.

Днем Манхэттен производил впечатление района, пригодного для жизни. По главным авеню пыхтели взад вперед старые автобусы на паровом ходу, с висящими на окнах и сзади людьми. Их серо-голубая окраска, конечно, полиняла и покрылась надписями заборных остряков. Такси из города давно исчезли, а частные автомобили почти не существовали, хотя по шумным людным улицам постоянно лязгали полугусеничные машины Национальной гвардии.

Уличное движение состояло в основном из велосипедов, без электромоторов. Украсть электропед было достаточно легко, но взмывшая до небес стоимость электричества делала для большинства манхэттенцев невозможным оставление их у себя после того как иссякнет батарея.

Манхэттен начал умирать задолго до первой нехватки энергии. Город переживал коллапс, сперва медленно, потом все быстрее и быстрее. Семьи, имеющие деньги, переехали в пригороды. Бедные остались в городе. Фактически, в город хлынули бедные сельские семьи с Юга, Запада и даже с Пуэрто-Рико. Цикл повторялся вновь и вновь, по мере того, как богатые налогоплательщики переезжали, а нуждающиеся бедняки оставались.

И множились.

К началу двадцать первого века Нью-Йорк покинули целые отрасли промышленности. Выехала Биржа, за ней последовали издательства и рекламные агентства, а затем опустели даже швейный округ и превратил Седьмую авеню в город-призрак, населенный недолговечными алкашами и острозубыми крысами. Домашние компьютеры и видеотелефоны убили Нью-Йорк. Имея их, всяк мог жить где хотел, и все равно немедленно связываться со всяким где угодно в стране. Ежедневные поездки в центр умерли. Средства связи убили крупные города.

По всему миру, от Сан-Пауло до Токио, от Лос-Анжелеса до Калькутты, города умирали. Больше не существовало никаких причин жить в них. Те, кто мог, переезжали в провинцию. Те, кто был слишком беден, чтобы уехать, оставались на месте и хоть как-то пытались наскрести себе на жизнь в растущих кучах мусора и болезней.

Только в тех редких городах, где население должно было оставаться — таких, как столицы государств — или хотело остаться — таких, как Сан-Франциско, Флоренция, Найроби — община сохраняла свое население, процветание и безопасность.

Днем Манхэттен выглядел оживленным и важным. Ночной ужас растаял. Охранявшие купцов здоровяки очистили улицы и убрали накопившиеся за время темноты тела. И подняли пуленепробиваемые щиты, закрывавшие передние двери и окна. Уличные торговцы выставили на тротуарах свой товар, а на мостовой снова появились колоритные ручные тележки с овощами и фруктами.