Колодцы предков (вариант перевода Аванта+)

«Рублей золотых и серебряных разных две тысячи штук, в том числе бизанты давно вышедшие из употребления», — с удовлетворением зачитал он и пояснил: — Имеется в виду нумизматическая коллекция невероятной ценности. И дальше… ага, вот оно: «Светильник литого золота семисвечный старинной работы, весом в пуд с четвертью, дорогими каменьями украшенный и зеленым перлом в форме груши, вделанном в подставку, приобретенный триста лет назад у наследников рода Ожинов, а предками того рода добытый во время крестовых походов, одна штука». Обратите внимание, дамы и господа, на зеленую жемчужину! В принципе такие семисвечники известны, но с зеленой жемчужиной ни одного не было! Идем дальше: «Кубков серебряных по заказу графа Jleпежинского изготовленных придворным мастером короля Батория с оленями на ножке в форме охотничьего рога, штук три». И вот еще: «Серебряный сервиз столовый из пятидесяти восьми предметов состоящий, работы известного золотых дел мастера из города Кракова, изготовленный упомянутым мастером в году 1398 от Рождества Христова, сценами королевской охоты богато изукрашенный». Слушайте, слушайте: «Шкатулка для драгоценностей дивной итальянской работы из чистого золота»…

— Сынок, ты, часом, не спятил? — прервала чтение Люцина. — Что это ты нам зачитываешь?

— …по заказу короля Зигмунта Августа изготовленная, — Михал разогнался, и теперь его уже ничто не могло остановить, — кораллами изукрашенная, от князей Радзивиллов за большие деньги откупленная. Старинный венец жемчужный, а число тех жемчужин триста штук…

— Что вы такое читаете? — с недоумением перебила Тереса. — Неужели это те самые предметы из сундука?

— Не может быть! — сказала тетя Ядя. — Наверняка какие-нибудь сокровища из старинного клада.

Михал Ольшевский, перестав читать, поднял голову:

— Да нет же! Я перечисляю предметы, которые вы наследуете, уважаемые пани. Наследство, оставленное Зофьей Больницкой своей внучке. Предметы из того самого сундука!

— Не может этого быть! — фыркнула Люцина. — Вы хоть отдаете себе отчет, что говорите? Старинный венец из трехсот жемчужин! Да в нашей семье никогда ничего подобного не было!

— Вы не можете этого знать, уважаемая пани, ведь драгоценности находились в тайнике.

— Да нет же! — поддержала сестру мамуля. — Наша семья никогда особым богатством не отличалась.

А мне очень понравился такой оборот дела. Многое прояснилось, в том числе и волнение музейного работника. Я сама пришла в волнение, узнав о таких старинных ценностях, что же говорить о профессиональном искусствоведе!

— Да помолчите вы! — прикрикнула я на старшее поколение. — Правда, пользы мне от этого наследства никакой, разве что я вас всех троих поубиваю, но меня очень интересуют старинные предметы искусства. Проше пана, позвольте и мне ознакомиться с документами.

— Ну, наконец-то! — облегченно вздохнул Ольшевский.

Прочитав с его помощью все документы из шкатулки, я поверила в реальность клада. Из документов стало ясно, что прапрабабушка разбогатела внезапно, до этого наши предки и в самом деле особым богатством не отличались. А она сразу получила и громадное состояние сестры-графини, ей завещал свое состояние еще один родственник, ею было накоплено и не растрачено приданое дочери, нашей прабабушки. И все драгоценности она очень предусмотрительно спрятала в сундук, а не растранжирила.

— Ну и глупые же вы все! — сказала я представительницам старшего поколения без всякого почтения. — Правильно, небогаты были наши предки. Вот и прапрабабушка оставила одно лишь барахло…

— А Баюсиарелли! — возмущенно воскликнул искусствовед.

— Разве что один Баюсиарелли. А все остальное не ею нажито, просто повезло — досталось от других родичей. О хуторах же и мельницах даже Франек знал. А вас никогда не удивляло, что прабабушка жила в такой бедности, что от родительского богатства ей ничего не перепало?

— Потому и не перепало, что родители сами не были богаты, — с достоинством ответила мамуля.

— А хутора и мельницы Франек выдумал? Я всегда ломала голову над каретой…

— Какой каретой? — спросила Тереса.

— Известно, что прабабушка сбежала от прадедушки к своим родителям, а потом ее доставили в Тоньчу на богатой карете, запряженной четверкой лошадей. Откуда взялась карета? Выходит, у прабабушкиной мамочки были карета и четверка коней, а у прабабушки — только жалкая хата в Тоньче?

— Должно быть, прабабушку лишили наследства, — предположила мамуля.

— Да, по всему видно — так и было. Тогда другой вопрос: а что стало с богатством ее родителей? Что стало с ее приданым? Карета была, а приданого не было?

Теперь меня слушали не перебивая. Польщенная вниманием присутствующих, я вдохновенно продолжала: