Колодец тьмы

— Рассказывай, черт тебя дери! — Дагнарус встряхнул Гарета, заставив того поднять голову. — Расскажи, о чем они говорили.

Лицо принца было бледным, взгляд его зеленых пылающих глаз обжигал Гарета — обжигал, заставляя забыть о тошноте, обо всем ужасе случившегося.

— Давай, рассказывай, Меченый, — потребовал Дагнарус.

Его твердый голос подействовал на Гарета успокаивающе. Мальчик, как всегда, повиновался.

— Речь шла о Камне Владычества, — дрожащим голосом начал он. — Наверное, Божественный хотел заполучить камень сам. А тот эльф — это был Защитник Божественного. Он считает, что камень должен принадлежать ему. Мабретон сказал, что камень принадлежит Божественному и тогда... тогда...

Гарет широко открыл рот, хватая воздух.

— Значит, Сильвит служит Защитнику, — пробормотал Дагнарус.

— Ваш отец рассвирепеет, когда узнает об этом, — заметил Гарет. — Он-то считает, что Камень Владычества должен принести мир. А вместо этого...

— Мой отец никогда об этом не узнает, — твердо сказал Дагнарус. — Ты никогда и никому не расскажешь о том, что мы сегодня видели. Если ты все же проболтаешься, Меченый, — принц умолк, мысленно изобретая самую жуткую угрозу, — если ты кому-нибудь скажешь, я выкину тебя вон. Я скажу, что ты обворовывал меня. Я добьюсь, чтобы и твоих родителей выгнали из дворца. Твоя семья разорится, и все вы станете нищими. Ты будешь попрошайничать на улицах!

Гарет во все глаза смотрел на принца, онемев от ужаса.

— Я это сделаю! — тон Дагнаруса не оставлял сомнений. — Ты знаешь, я это смогу. Ты знаешь, я могу что угодно. Обещай мне, Меченый. Обещай, что ты никогда и никому не расскажешь о том, что мы сегодня видели.

— Но того эльфа убили...

— Нас это не касается. Обещай мне, Меченый! Обещай!

— Я обещаю, — окончательно отупев, произнес Гарет.

— Вот и молодец, — Дагнарус потрепал его по плечу, словно приласкал послушную собаку. — Молодец. Эта новость слишком сильно задела бы и встревожила моего отца. Ты же не хочешь этого, правда?

Гарет покачал головой. Он достаточно хорошо знал, что Дагнарус меньше всего думает о душевном спокойствии своего отца. Здесь было что-то еще; нечто, чего Гарет не понимал или предпочитал не понимать.

— Как нам теперь относиться к Сильвиту? — с несчастным видом спросил Гарет. — Как я теперь позволю ему притронуться ко мне после... после этого?

— Не будь глупеньким! — недовольно бросил ему принц. — Аргот убил сотни людей, и тебя не пугает, если он притрагивается к тебе.

— Это не одно и то же, — возразил Гарет. — Он убивал людей на войне.

— А это и есть война, Меченый. Просто другая война. Война методами эльфов. Пошли. Мы и так запоздали. Даннер будет ломать голову и думать, что же с нами случилось.

— Почему ты так пристально смотришь на меня, Гарет? — спросил Сильвит, подавая мальчикам их обычный ужин — жаркое из кролика и хлеб. — Тебе сегодня что-то не нравится в моем лице?

Дагнарус под столом пихнул Гарета ногой.

Гарет опустил голову и уставился в тарелку, на жаркое из кролика, которое просто не мог съесть. Ему было не совладать с собой. Он ведь видел, как Сильвит хладнокровно убил своего соплеменника. Пусть он и эльф, думал Гарет, должны же у него после такого зверского поступка проявиться хоть какие-то чувства. Однако Сильвит был, как всегда, спокоен и невозмутим. Дагнарус сердито смотрел на друга, напоминая ему о данном обещании. Гарет заявил, что ему нездоровится и раньше обычного отправился спать.

Но уснуть он не мог. Сквозь закрытые веки перед ним вставало лицо умирающего эльфа. Он видел лицо Сильвита, остававшееся бесстрастным и равнодушным, когда он вонзал нож в спину Мабретона. За стеной, в спальне Дагнаруса, слышался спокойный мелодичный голос Сильвита. Эльф разговаривал с принцем, укладывая его спать.

Дрожа в темноте, Гарет желал, чтобы голоса поскорее умолкли. Потом он вдруг понял: если голоса стихнут, он останется совершенно один, наедине с призрачным лицом мертвого эльфа. Гарет выполз из постели и прислонился к двери. Войти в спальню принца ему было нельзя; это могло вызвать недовольство Дагнаруса, а то и рассердить его. Но Гарет ощущал потребность держаться как можно ближе к живым, чтобы не допустить сюда мертвецов.

Принц уже лежал в постели, и Сильвит, прежде чем покинуть его, говорил о всяких мелочах. Так он делал всегда. Но вот эльф взял подсвечник с горящей свечой, собираясь уйти. Гарет видел пробивавшуюся из-под двери полоску света.

— Я могу быть чем-нибудь еще полезен вашему высочеству? — задал Сильвит свой обычный вопрос.

— Я слышал, что господин Мабретон покинул двор. Разве его отъезд не выглядит довольно странным и неожиданным? — спросил Дагнарус.

Безрассудная храбрость принца заставила Гарета вздрогнуть. Он чуть приоткрыл дверь, опасаясь, что Сильвит, уже совершивший сегодня одно убийство, вдруг решит расправиться и с принцем.

Сильвит ответил не сразу. Он внимательно посмотрел на Дагнаруса. Тот выдержал взгляд эльфа и столь же внимательно поглядел на него.

— Не вполне неожиданным, — сказал, нарушив тягостное молчание Сильвит. — Ему было дано выбирать, и он свой выбор сделал.