Колодец тьмы

— Вы правы, ваше величество, — поклонившись, ответил эльф. — Однако если жена опозорила мужа, у него не может быть полной уверенности и в том, что это — действительно его дети. Он не дерзнет доверить будущее своего рода незаконнорожденному. А теперь прошу меня простить, ваше величество. Господин Мабретон поручил мне известить Защитника Божественного о печальных событиях. Я должен немедленно отбыть. Если богам будет угодно, я сумею вовремя вернуться и присутствовать на похоронах вашего досточтимого отца.

— А что ожидает Сильвита? — поинтересовался Хельмос, вспомнив, что камергер принца решил разделить судьбу с Дагнарусом.

— Здесь, ваше величество, я не могу сказать вам что-либо определенное.

Владыка являлся верным сторонником Защитника и знал, что Сильвит и его семья пользуются у того особым расположением. Эльф подозревал, что Сильвит был при дворе Тамароса шпионом Защитника. Однако он не собирался делиться своими подозрениями с новым королем.

Эльф был не на шутку встревожен случившимся. Впервые за сто с лишним лет Виннингэльское королевство и подчиненные ему королевства людей оказывались слабыми и уязвимыми. Владыке нравился Хельмос, но он не уважал нового короля так, как эльфы уважали Тамароса. Хельмос был ученым, а не правителем. Благодаря шпионам эльфы знали обо всех политических неувязках в мире людей. После смерти Тамароса, полагал эльф, Дункарганское королевство, возглавляемое дядей Дагнаруса, вряд ли станет сохранять верность Виннингэлю и отколется. Возможно, даже пойдет на богатых соседей войной. Владыка мог бы побиться об заклад, поставив на карту все свое внушительное состояние, что сейчас Дагнарус держал путь именно в Дункаргу.

Аргот, командующий королевскими войсками, с первых минут показал себя верным новому королю. Однако есть сведения, что сами войска, если дойдет до войны между братьями, могут встать на сторону принца. Правда, неизвестно, как они поведут себя теперь, узнав, что их кумир является приверженцем Пустоты. Это может повлиять на их верность Дагнарусу. А может и не повлиять. Будущее покажет.

Многое зависело и от того, удастся ли Дагнарусу избежать мести господина Мабретона. Эльф не сомневался: если принц останется в живых, этот новоиспеченный Владыка Пустоты постарается сдержать свое обещание и попытается стать правителем Виннингэля.

В таком случае людям не избежать гражданской войны. Защитник будет просто глупцом, если не воспользуется всеобщим замешательством и не приберет к рукам несколько спорных пограничных городов, а возможно — и кое-какие ныне принадлежащие людям земли.

Звание Владыки обязывало эльфа служить миру. Но как верный приверженец Защитника он не должен был сбрасывать со счетов и возможность войны. Знать бы, по какую сторону от разделительной черты он находится сейчас.

Для Хельмоса не составляло труда прочесть мысли эльфа, словно они были написаны у того на лбу. Новый король понимал, что грозит ему и его подданным. И вновь Хельмос понадеялся, что все решится без его участия.

— Что касается Сильвита, — нарушил молчание эльф, отвечая на вопрос Хельмоса, — о тяжести его преступления судить Защитнику.

— Какое еще преступление? — резко спросил Даннер.

Дворф, тяжело ступая, подошел к Хельмосу.

— Насколько мне видится, Сильвит не совершил никакого преступления. Он сохранил верность своему господину, которому служил целых десять лет! А в чем преступление самого Дагнаруса? Только в том, что он влюбился в неотразимо красивую женщину, не влюбиться в которую было бы еще большим преступлением!

— Дагнарус открыто признал, что является приверженцем Пустоты, — напомнил ему Хельмос.

— Пустоты? — усмехнулся Даннер. — Надо ли из-за этого подымать такой переполох?

Дворф был не менее эльфа потрясен и встревожен. Он любил принца и восхищался им. Даннер никак не мог примириться с тем, на какую участь обрекли Дагнаруса; доводы людей были ему почти непонятны. Чего они испугались? В отличие от людей дворфы не считали магию Пустоты злом. По их мнению, у Пустоты было свое место и свое назначение, как, например, у ночи или у смерти.

— Его не надо было объявлять вне закона! Его тьма лишь усиливала свет других Владык, — стоял на своем дворф.

— Его тьма гасила наш свет, — холодно и неодобрительно возразил ему Хельмос. — Если вы на стороне Дагнаруса, то недостойны доверия, которое оказывал вам мой отец.

Слова нового короля обидели Даннера до глубины души. Сдержанно поклонившись, он повернулся и молча пошел прочь.