Колодец тьмы

— Придет время, и я расскажу вам, ваше высочество. А пока рано. Еще слишком рано.

Дагнарус пожал плечами, не проявив особого интереса к словам друга.

Гарет встал, чтобы уйти в бывшую свою каморку.

— Она красива, правда? — тихо спросил Дагнарус, уставившись в свой бокал, наполненный до краев.

— Очень красива, — ответил Гарет.

Дагнарус улыбнулся бокалу. Гарет, вздохнув, отправился спать.

Глава 4 Покой сердца

— Что с тобой случилось, сын мой? Ты наносишь мне один визит за другим. И это после того, как три месяца подряд ты не показывался мне на глаза? Чем я заслужила такую честь? — капризно вопрошала Эмилия.

Избыток вина и угощений на вчерашнем приеме сделал ее еще раздраженнее и сварливее. Королеву выводило из себя все и вся, включая обожаемого сына.

— И ты решился явиться сюда после чудовищного оскорбления, какое ты нанес мне вчера?

— Вот я и пришел принести свои извинения за вчерашнее, ваше величество, — смиренно проговорил Дагнарус. — Я почувствовал себя крайне нездоровым. Боюсь, останься я на приеме, я бы нанес тебе еще большее оскорбление, ибо я чувствовал, что из меня вот-вот исторгнется съеденное за обедом. Какой после этого мог быть пир?

Королева мгновенно позабыла свои капризы и превратилась в саму заботливость. Она тревожно оглядела сына.

— Как ты бледен, сынок. Я чувствую, ты сильно простудился. У тебя вся кожа пылает. Тебе нужно немедленно отправиться к Врачевателям и принять лекарство.

Дагнарус действительно был бледен; руки его и в самом деле горели, но лихорадка принца звалась любовью. Он провел несколько томительных часов, нетерпеливо дожидаясь времени аудиенции у своей матери. Дагнарус жаждал вновь увидеть прекрасную госпожу Мабретон, чтобы на этот раз добиться ее улыбки или хотя бы взгляда. Но ее нигде не было видно: ни среди фрейлин, учтиво приседавших в реверансе перед принцем, ни среди других придворных дам, убиравших пудру, рассыпанную раздраженной королевой, а также ее раскиданную по всем углам одежду.

Дагнарус испытывал крайнюю досаду. Отсутствие госпожи Мабретон ошеломило его и повергло в уныние. Ему подумалось: быть может, мать отослала ее с каким-нибудь поручением. Принести нитки, разыскать оброненный носовой платок или закатившуюся под мебель серьгу.

— Надеюсь, вчерашний прием удался, — сказал Дагнарус. — Господам Мабретонам понравилось?

— Кто поймет этих эльфов! — с пренебрежением ответила Эмилия. — От них не дождешься благодарности. Не забывай, я взяла эту женщину в число своих фрейлин лишь по желанию твоего отца. Сама бы я никогда не приблизила к себе столь угрюмую и бестолковую особу. Представляешь, она мне подала жемчужное ожерелье, когда я велела подать рубиновое. Помнишь, Констанция? Я же ей отчетливо сказала, что хочу надеть рубиновое, а она вытащила жемчужное. Уверена, это она нарочно сделала, чтобы меня позлить.

— Мама, — Дагнарус осторожно прервал ее тираду, — госпожа Мабретон не знает нашего языка.

— Еще как знает, — возразила королева. — Все эльфы знают. Просто они делают вид, что ничего не понимают, чтобы шпионить за нами. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Она уехала, и с глаз долой. Мне и так надоело глядеть на нее. Замухрышка какая-то, серая мышь.

— Уехала? — Дагнарус почувствовал, как кровь отлила от его лица.

В сердце сразу стало пусто. Зная, что внезапная перемена в его лице не ускользнет от матери, принц наклонился якобы за тем, чтобы найти гребень, выпавший из ее волос. Усилием воли он совладал с лицом.

— Что значит «уехала», мама? — спросил Дагнарус с напускной небрежностью. — Отправилась через Портал к себе на родину?

— Этого я не знаю, — ответила королева Эмилия, вновь обращаясь к зеркалу и охорашиваясь после тягот сегодняшнего утра. — И знать не хочу. А ты куда уходишь?

— Спешу воспользоваться твоим советом, мама, и пойду к Врачевателям, — объяснил Дагнарус. — Прошу меня простить. Мне что-то опять стало нехорошо.

— Возможно, я могу от него заразиться, — забеспокоилась королева после ухода сына. — Живее, зажгите курительные палочки и принесите мне разрезанную дольку чеснока, чтобы я могла обезопасить себя его запахом. Живее, дамы!

* * *

— Сильвит! — крикнул Дагнарус. — Сильвит, да куда же ты подевался? Послушай, госпожа Мабретон уехала!

— Да, ваше высочество, — сдержанно отозвался эльф. — Я разыскивал вас, чтобы сообщить об этом.

— Но куда? И почему? Она вернулась к себе на родину? Что произошло? Это из-за мужа?

— Успокойтесь, ваше высочество, — негромко посоветовал эльф, показывая глазами на открытую дверь спальни принца.

Дагнарус оценил благоразумие своего камергера и замолчал, однако спокойнее не стал. Он налил себе бокал вина и залпом выпил. Теплое вино приятно разлилось по телу, дойдя до сердца, успокаивая кровь и возвращая принцу способность разумно воспринимать окружающий мир.

Сильвит выглянул из комнаты и внимательно оглядел коридор. К счастью, в это предполуденное время там не было ни души. После этого он плотно закрыл дверь.

— Рассказывай, — велел Дагнарус. — Куда она уехала?