Колодец душ

Ни разу в жизни капризная красавица Вэйчен не была так напугана, как сегодня. Еще утром она считала себя красавицей-невестой, и вот теперь она, опозоренная перед своим императором, шла в простой одежде, какую носят дворцовые служанки, в сопровождении двух толстых евнухов в синих халатах. Евнухи проводили ее в маленький павильон, где с трудом умещалась небольшая кровать, крытая шелковым, изрядно потертым покрывалом, и низкий сундук, служивший и сиденьем, и хранилищем одежды одновременно. Окна были наглухо закрыты, так что едва можно было различить старика, сидевшего на кровати. Старик с любопытством разглядывал ее:

– Подойди поближе, моя козочка, я не обижу тебя.

Вэйчен брезгливо посмотрела на старика, и от него не укрылась гримаса красавицы. Он улыбнулся и тоненьким голосом проговорил:

– Тебе не стоит выказывать мне пренебрежения. От меня зависит твоя судьба, девочка. Садись!

Старик указал ей на место подле себя и продолжил:

– Я уже стар, и твоя красота может продлить солнечный свет моего существования.

Вэйчен вскочила и в испуге отстранилась от старика. Он продолжал как ни в чем не бывало:

– Не надо строить из себя недотрогу, красавица. Ты сама выбрала свой путь.

Вэйчен закрыла лицо руками и зарыдала:

– Что теперь со мной будет?!

– Что будет? Я могу рассказать тебе, что будет с женщиной, которая ласкова со старым евнухом и своим телом согреет его потухший костер.

От ужаса и отвращения девушка перестала рыдать, и евнух продолжил:

– Я научу тебя всему, что необходимо знать жене варвара.

– Жене варвара?!

– Быть женой варвара все же лучше, чем продавать себя каждую ночь дворцовой страже за чашку риса. К тому же этот варвар – царь Тибета.

Вэйчен с любопытством посмотрела на старика и спросила:

– А что будет с женщиной, которая не захочет согревать своим телом твой потухший костер?

Евнух покачал головой:

– Император Китая не станет брать в дочери глупую, ни на что не способную женщину. Если я скажу, что ты не подходишь, тебя отправят в монастырь в какую-нибудь деревню или забудут здесь, и ты окажешься на положении вечно голодной собаки. Если ты будешь послушна, станешь женой царя Тибета.

– Это зависит от воли императора?

Старик усмехнулся:

– Ты же не думаешь, что император сам станет заниматься подобными пустяками! Выбирать и принимать женщин ему в услужение – задача евнухов. И у тебя есть возможность заинтересовать меня.

Вэйчен осторожно присела на кровать возле евнуха, и тот расплылся в улыбке:

– Вот и умница! Теперь погладь меня. Только не робей, я люблю, чтобы женщина гладила меня там, где начинается мужская сила.

Вэйчен хотела было пошутить, что там, где начинается мужская сила, у евнуха она заканчивается, но вовремя прикусила язычок, чтобы не обидеть старика, от которого зависела теперь ее судьба.

14

Вэйчен уже четыре месяца жила в дальнем павильоне Восточного Дворца, куда даже слугам ходить запрещалось. Еду ей приносил молодой евнух, он же приносил смену белья и убирал в ее комнате. Он быстро застилал постель и смахивал пыль – разговаривать с Вэйчен ему строго запрещалось. Вэйчен скучала по своей старухе-служанке, которая любила поговорить и могла устроить за небольшую плату все, что госпоже было угодно. Здесь никто с ней не заговаривал, ничего в ее жизни не менялось. Страшные часы ожидания своей судьбы и неминуемые ночные встречи со старым евнухом делали ее жизнь похожей на болотную тину, которая засасывала и не отпускала, и ничего нельзя было сделать, только покориться неизбежному.

Евнух больше не заговаривал с ней про Тибет. Он только кряхтел от удовольствия и, уходя, оставлял на ее ночном столике какую-нибудь безделушку – шелковую ленту, колечко или сладости. Вэйчен лишь усмехалась, глядя на его скудные подарки.

– Неужели я так мало стою?

Подарки накапливались и в скором времени перестали помещаться в сундучке, служившем ей сиденьем. Молодой евнух, который каждое утро приходил к ней наводить порядок, не знал, куда убирать эти маленькие ценности. Вэйчен лишь пожимала плечами:

– Можешь забрать себе все, что не помещается в сундук. Мне это не нужно.

Евнух совсем недавно был при дворе, и его скудное жалование и малые заслуги не позволяли ему отсылать что-то своей семье. И вот теперь, благодаря щедрости молодой госпожи, он мог каждые выходные приносить своим сестрам маленькие подарочки, от которых неизбалованные молодые женщины были в восторге. Семья едва сводила концы с концами до того дня, когда решила продать своего младшего сына в евнухи. Их ожидания оправдались, и всякий раз, нанося визит родным, сын скрашивал их существование. Старый отец поглаживал свою жидкую бородку и приговаривал:

– Это только начало. Мальчик далеко пойдет. И мы заживем, как приличные люди.

Вэйчен видела, как молодой евнух радовался подаркам, хотя изо всех сил простодушно старался не показывать своей радости, чтобы не потерять лицо перед этой холодной фарфоровой красавицей. Он бережно прятал их в складках халата и, низко кланяясь, быстро уходил. Однажды, когда подарков изрядно накопилось, Вэйчен, прежде чем отдать их евнуху, вяло спросила: