Колодец девственниц, 2009

Индейцы нехотя принялись за работу. Ковш опустился на дно и медленно стал подниматься. Столпившись на краю колодца, все следили за его неторопливым движением.

Когда стекла вода, их глазам предстала страшная картина. Золота в черпалке на это раз не было. Зато там было кое-что другое. Индейцы при виде того, что зацепилось за зубья ковша, бросились врассыпную. Остальным тоже сделалось не по себе. Влажно поблескивая под лучами солнца, с края большого ковша свешивался белый скелет, у которого отсутствовала черепная коробка. Вид безголовых останков наводил ужас. Тем более что с первого взгляда стало ясно – это не что иное, как скелет ребенка, едва достигшего пятилетнего возраста.

Ужасную ношу осторожно опустили на землю. Когда прошел первый шок, люди немного успокоились. В конце концов, они должны были быть готовы к тому, что случится нечто подобное. Ведь им было известно, что на протяжении более чем тысячи лет в колодец сбрасывались жертвы. Но скелет принадлежал ребенку, а не девушке, которая, по преданию, должна была стать невестой божества.

Изучив скелет более внимательно, они обнаружили, что голова отделилась от тела отнюдь не после смерти, как им показалось вначале. Четкий и ровный срез шейных позвонков мог означать только одно: голова была отрублена.

Анна содрогнулась, почувствовав прилив знакомой боли. Реальная картина окружающих ее предметов начала расплываться, и она увидела другую: то же место, те же могучие деревья, обступившие поляну, освещенную светом гигантских костров. Черное небо, усыпанное яркими звездами, и много людей, одетых в причудливые одежды. Один из них, по виду – старый и немощный, закутанный в пятнистую шкуру с ног до головы, держал за плечо маленького мальчика. В другой руке человек держал нож, занесенный для решающего удара. Анна сразу же узнала тот самый нож с обсидиановым лезвием, один из тех, которые они подняли со дна колодца. Ее поразило лицо жертвы. Она не увидела на нем ни следа страха, оно было спокойным и даже умиротворенным, хотя ребенок не мог не знать о том, что ожидает его через несколько мгновений. Наконец она поняла, что малыш просто одурманен какими-то зельями и не соображает, что происходит.

Шаман медлил. Он явно чего-то ждал. Его рот приоткрылся, и Анна отчетливо увидела его оскаленные зубы. Но, о боже, что это были за зубы! Ничего отвратительнее она в жизни своей не видела! Острые, специальным образом подпиленные, они больше всего напоминали клыки животного. Анна вскрикнула – и картинка пропала.

Она почувствовала, что кто-то трясет ее за плечо, открыла глаза и обнаружила, что лежит на земле, а над ней склонились три встревоженные физиономии.

– Ты жива? – спросил Билс.

– Хочешь водички? – предложил Янси.

– Не думал, что у тебя такие слабые нервы, – заявил Макс.

– А где Марек? – спросила Анна, сама не понимая, почему ее это вдруг заинтересовало.

– Вот так всегда! – язвительно сказал Макс. – Мы беспокоимся, приводим ее в чувство, а эта неблагодарная интересуется... кем бы вы думали?.. Мареком! Единственным из нас, кого ни капельки не волнует чувствительная барышня, по любому поводу грохающаяся в обморок.

– Простите. Сама не знаю, почему я о нем спросила, – начала оправдываться Анна. – Просто вы все здесь, а его нет. Я испугалась, что произошло еще одно... еще что-нибудь.

– К сожалению, нет. Марек жив и здоров. И полностью погружен в работу. Его обуял приступ жадности, и он таскает ковши один за другим, пока мы тут пытаемся вернуть тебя к жизни.

– И много натаскал?

– Если ты про золото, то ничего. Зато у него теперь не один скелет, а целых восемь!

– Детские? – побелевшими губами спросила девушка.

– Почему детские? – удивился Билс. – По-моему, они вообще мужские, хотя сам я в этих делах не разбираюсь.

– И вовсе нет! – вставил Янси. – Шесть и правда мужские, а один – точно женский. Только я что-то не понимаю – их бог что, был гомиком?

– Почему гомиком? – удивилась Анна.

– Ну как же? Говорили, что это колодец, куда сбрасывали будущих жен этого, как его, Юм-Чака. Правильно? Правильно! А там одни мужики! И что это, по-вашему, означает?

– Это означает, что легенда, как всегда, искажает действительность. В жертву приносили всех подряд, но история про невест бога звучит гораздо романтичнее, поэтому в таком виде она и дошла до нашего времени, – хмуро пояснила Анна.

– Хорошо, что хотя бы в отношении золота легенда не исказилась, – пробормотал Янси.

– Господи, неужели вы не понимаете, что золото – это приманка. Мы все в ловушке! И вообще, этот индейский бог перестает мне нравиться. Мне кажется, чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше.

– Кто бы сомневался, – протянул Макс. – К сожалению, как говорилось в моей любимой комедии, «имею желание, но не имею возможности».

– Прохлаждаетесь? – окликнул их Марек, мрачным взглядом обводя их тесную компанию.

– Не могут же все работать с таким энтузиазмом, как ты, – с иронией откликнулся Янси.

– Мне не до шуток! – огрызнулся Марек. – Требуется ваша помощь.

– А что тебе не нравится?