Коллекционер закрытых книг

– А что мне оставалось? Волошин прилепился к Оле, как клещ, – нахохлился Денис. – Она, конечно, уверяла, что Герман ей до лампочки, мол, они просто друзья. Но я кожей чувствовал, что Ольга к нему благоволит. Ну а после просмотра некрасивых фоток – как отрезало. Все выглядело очень натурально. У отца есть знакомый, специалист в этом деле, любой компромат может состряпать так, что комар носа не подточит. Короче, Герман исчез. Но потом выяснилось, что просто затаился, гаденыш. И каким-то макаром пролез в картину «Крымские каникулы», где Оля должна была сниматься. Или наоборот все было, он ее протащил за собой в фильм? Подробностей не знаю, но исключать вероятность не могу. Я уже позже узнал, что Герман из очень богатой семьи. Предки живут в пригороде Лондона, в собственном поместье. Все нормальные люди туда едут образование получать, Волошина в Россию за каким-то хреном понесло учиться. Жил он здесь в общаге, как все, изображая пролетарское равенство и братство. На рожу урод, так еще и одевался как бродяга. В общем, треснутый на всю голову товарищ. Так о чем я? Уверен на девяносто девять процентов: родители Волошина внесли в финансирование картины «Крымские каникулы» посильный вклад, чтобы их уродец сын получил роль. Толку, правда, было мало. Фильм провалился в прокате. Карьера у Германа не состоялась. Но я к этому не имею никакого отношения.

– Вы больше не пересекались?

– Пересекались. В Крыму, когда я приехал Олю забирать из больницы. Она как раз из комы вышла, можно было перевозить в Москву. Собственно, Волошин мне и позвонил. Сказал, что, когда Оля стала приходить в себя, назвала мое имя. И еще сказал, что Оля меня любит, я ей очень нужен. Оказалось, Герман регулярно навещал Оленьку в больнице, пока та была без сознания. Я тоже хотел приехать, но поговорил с доктором по телефону и узнал, что никакой надежды нет, травмы слишком серьезные, Оля вряд ли когда-нибудь очнется. Ее на аппарате держали только потому, что родители не хотели подписывать отказ. Честно говоря, мне страшно было ехать. Оле в тот момент было все равно, а я реально боялся увидеть вместо любимой женщины овощ на больничной койке.

– И как прошла встреча с Волошиным?

– Представьте себе, без эксцессов, – хохотнул Каверин. – Герман вел себя со мной ровно и перепоручил мне Олю с облегчением, как мне показалось.

Зотова слушала Каверина и испытывала острое чувство брезгливости к сидящему перед ней человеку, которое непроизвольно проявилось на ее лице. К Волошину же, напротив, прониклась безграничной симпатией, и ей стало заранее страшно, что именно Герман может оказаться причастным к убийствам трех женщин. Елена Петровна прокрутила в памяти эпизоды фильма «Крымские каникулы» с участием Волошина и вдруг поняла, почему не получилась картина. Трагедия с Олей Колесниковой разрушила мечту Волошина хотя бы на экране завоевать сердце любимой женщины. Без нее Герману было банально скучно сниматься. Свою роль он отыграл вяло, и ни один режиссер, даже самый гениальный, не смог бы заставить его сыграть лучше. Потому что душа Волошина в это время была не на съемочной площадке, а в отделении реанимации захудалой крымской больнички, рядом с покалеченным телом Оли Колесниковой, и уговаривала душу любимой вернуться на землю.

– Лечение и уход кто оплачивал? – сухо спросила Зотова.

– Страховая компания, наверное. Родители-то у нее нищие, – озадачился Каверин. Потом натолкнулся на тяжелый взгляд Елены Петровны и разозлился. – Не надо так на меня смотреть! Я, естественно, первым делом позвонил матери Оли, поинтересовался, нужна ли помощь. Она сказала, что ничего не нужно, дочка всем необходимым обеспечена. И лечащему врачу я звонил. Тот подтвердил, что больная ни в чем не нуждается.

– Ольга знает, что Волошин ее в больнице навещал?

– Нет. Герман исчез до того, как она окончательно пришла в себя, и просил меня ничего ей не говорить. Сказал, чтобы не нервировать Оленьку плохими воспоминаниями в сложный период восстановления. Денег предложил на транспортировку в Москву и на дальнейшее ее лечение, но я отказался. Отец мне дал достаточно. В общем, расстались мы вполне мирно. Ясное дело, делить-то нам уже на тот момент было нечего. Олю я забрал, а Герман остался дальше сниматься. После съемок картины Волошин вернулся в Лондон под крылышко родителей, и я о нем благополучно забыл. Сегодня вот вспомнил. Благодаря вашему участию в моей судьбе, – льстиво добавил Каверин.

Зотову снова затошнило, но Денис был так погружен в свои размышления, что не заметил презрения на ее лице.