Коллектор

Прошёл час, два… И мы забылись. Жанна с Риной суетились на кухне, а мы – я, Влад и сын, вешали гирлянды, устанавливали стол…

И вот все приготовления закончились. Мы надели заранее заказанные, похожие свитера с оленями. Пахло Новым годом: живой елью, оливье…Но чего-то не хватало…

И сын вспомнил:

– Пап, а где мандалины?

Ударил себя по лбу.

– Времени – половина двенадцатого, успею! Без меня не начинайте! – крикнул с порога.

– Ой, Сашуль, погоди, – выкрикнула Рина и через мгновение выбежала мне навстречу, протягивая свёрток, – Поднимись, пожалуйста, к маме. Отдай пирог.

Наш недавно приобретенный дом располагался в посёлке Шамони, находящемся в двадцати километрах от Красноярска. И мы были одними из первых счастливчиков, успевших заселиться до Нового года. Многие дома ещё пустовали, и, разумеется, никакой инфраструктуры не было. За продуктами ездили в один из супермаркетов неподалёку. Он занимал почти весь первый этаж высотки, в которой и жила мать Рины.

Десять минут, и я в магазине. Ещё пять, и автоматические двери разъехались, выпуская меня с пакетом цитрусов на улицу. И вот я уже поднимался на лифте… Даже не предполагая, что в то же самое время в наш дом ворвались трое наёмников.

Отдал свёрток, спустился и, торопливо сев в машину, направился домой. Ещё не зная, что я направлялся к мёртвой жене и до смерти напуганному сыну.

Уже на подъезде к дому мне встретился внедорожник.

Сука! Я не успел на каких-то десять минут. Десять минут, которые я потратил на то, чтобы передать этот грёбаный пирог!

Они пожалели только Волчонка. Двухлетний ребёнок не представлял для них угрозы.

Рука Аси на мгновение замерла, крепче вцепившись в мои волосы, и тем самым вырывая меня из тяжёлого прошлого, но почти сразу ослабила хватку.

– Когда я вошёл в дом, сразу понял, что-то случилось. Гробовая тишина. Ни звука. В гостиной никого. А на светлом диване большое бурое пятно крови, – продолжил я.

От увиденного меня с головы до ног прошиб холодный пот. Сердце молотом стучало в грудную клетку. Кинулся бегом на второй этаж. Ни души. От страшной догадки внутри всё заледенело.

Каждый мой следующий шаг наливал ноги свинцом. Дышать удавалось с трудом, будто лёгкие наполнились густой чёрной смолой.

Я нашёл их в гараже... Два женских тела... И Волчонка, затравленно жавшегося в углу. Вот только Влада нигде не было. Как чуть позже стало известно, эти ублюдки отвезли раненого друга в лес, насколько можно было проехать на машине, и оставили умирать...

Я замолчал и, перехватив ладонь Аси со своего затылка, выпрямился. Малышка, шмыгнув носом, вытерла мокрые щёки тыльной стороной ладони и посмотрела на меня своими припухшими от слёз глазами.

Все слова... что бы она мне сейчас не сказала – что сожалеет или, ещё хуже, время лечит – всё будет звучать фальшиво. Ведь я знаю – ничто невозможно забыть. Стереть из памяти. Вырвать из души.

Даже когда не станет всех этих мразей... Я буду помнить. Я виноват. Твою мать, как я виноват перед Риной! Перед Волчонком…

– Саня, твоя жена уберегла тебя. Этим пирогом, своей просьбой заехать к маме. А если бы ты… Если бы ты раньше вернулся в ту ночь?.. Или вообще бы не поехал ночью, а закупился днём?... Волчонок мог бы остаться без отца? Или… – с усилием сглотнув, зажмурилась на несколько секунд и, покачав головой, будто разгоняя неприятные мысли, добавила, – Даже не хочу этого представлять… То, что произошло это ужасно, но этого не изменить. Саш, ты остался жив. И ваш сын жив.

Её ладонь слегка подрагивала в моих руках.

– И он любит тебя. Очень.

– Знаю. Я тоже его люблю, – освобождая её руку, поднялся из кресла.

Приблизился вплотную к Асе и, обхватив её затылок рукой, наклонился.

– Малышка, прости, я не хотел вас обидеть. Ты понимаешь? – выискивая ответ в её глазах.

Девушка кивнула, и я резко подавшись вперёд, прижался к её тёплым солёным губам, чувствуя, как, в ту же секунду, моё лицо согрели нежные ладони.

Нас прервал звонок моего мобильного – Горелов. Сообщил, что Дуга вернулся в город и готов пообщаться со мной завтра в первой половине дня. Обговорив точное время и место встречи, мазнул пальцем по экрану, отключая вызов.

– Что-то случилось? – спросила Ася, будто почувствовав, что речь шла именно о её брате. 

– Нет, – коротко ответил я.

Взял её за руку, и мы вышли из кабинета. Поднявшись на второй этаж, Малышка направилась в комнату, а я к Волчонку. Нам необходимо поговорить.

Но перед дверью в спальню Ася остановилась и, развернувшись, предупредила:

– Саш, как только захотите поесть, скажи и я разогрею.

– Договор, – улыбнулся.

С сыном мы проговорили около часа. Бунт Волчонка был искренен и беспощаден. Правда, его удалось подавить на корню. Он больше всего переживал за Асю. Что она, обидевшись, уйдёт и больше не вернётся. И всё из-за моего отвратительного поступка. Он так и сказал: «твой отвратительный поступок». Волчонок… Поэтому добившись от меня информации о том, что Малышка никуда уходить не собирается, он успокоился.