Коллаж Осколков

Слушатели зачарованно захлопали в ладошки, очевидно, что им этот трюк очень понравился. Потом оратор перечислил весь перечень скандинавских богов, но в более германском его понимании. Остальная часть лекции была посвящена быту древних германцев. О забытых загадочных странах он говорил мало.

Ади оглянулся на случайных прохожих. Это только, кажется, что ничего интересного узнать не удалось. Лекция заинтересовала его, но не более. Он словно ощутил некое головокружение, вот сейчас будет таинственная дверь, открыв которую он навсегда изменит свою жизнь. Конечно, на самом деле никакой двери не было, но в душе оставалась надежда, что все еще не поздно изменить. Он находится на пороге больших перемен. Еще вчера ему пришлось драться на стихийном митинге коммунистов, который удалось сорвать, а сегодня ему предлагают помощь. Кто? Пока точно не понятно, но это не важно, кажется, что в нем действительно нуждаются. Та гражданская одежда сегодня на нем, она выглядела не самым лучшим образом. На ногах клетчатые гетры, легкие потертые ботинки. Рубашка с засученными рукавами, жилетка. Помятые штаны, нелепый пиджак. Для прогулок по городу холодновато. Где-то в сельской местности это было бы приемлемо, но в таком большом городе, да, еще зимой, он выглядел крайне жалким. Все это недавно ему пришлось взять взаймы у вдовы Йозефа, хозяйки его небольшой меблированной комнаты. Своего приличного гардероба у него пока не было. Военную форму он предпочитал повесить в шкаф. Ее можно было надеть, если требовалось пройти в казарму принца Макса Баденского в Мюнхен-Обервизенфельде. Там он еще числился в седьмой роте первого резервного батальона второго Баварского пехотного полка.

В кармане лежала визитка с надписью «Thule-Gesellschaft». Это было приглашение на спиритический сеанс госпожи Клявелины. Данную женщину он сегодня встретил впервые, но она каким-то образом что-то о нем знала. Его появление на научной лекции не вызвало у владелицы светского салона особого удивления. Та словно ждала минуты, чтобы подойти, и быть представленной. Его спутник, Альберт фон Грехт, уже знал эту женщину, и поспешно порекомендовал его ей, как опытного оратора, и свободного художника.

– Сам господин Штегер считает, что наш друг имеет «совершенно незаурядный талант». Его рисунки имеют слегка эротическое отклонение, попросите, и мой друг обязательно возьмет вас моделью.

– Очевидно, у нас с вами есть одно общее увлечение! Вагнер!

– Да. Я люблю оперы. Я в молодости даже написал небольшое либретто.

– Вот как? А где его можно найти?

– Очевидно, что-то сохранилось в Мюнхенской центральной библиотеке. Не знаю, мой экземпляр давно потерян, разве, что есть у родственников.

– Знаете, у нас есть ложа в театре. В будущем я приглашаю вас на открытие фестиваля. Не пожалеете!

Мюнхен был переполнен художественными галереями и уличными художниками. Герр Фердинанд Штегер был хорошим знакомым художника Макса Цепера, а тот в Мюнхене был очень известным человеком. А фон Грехт был тем самым посредником, который проявлял ко всему интерес, если это сулило выпивку или выгодное знакомство. Он словно знал, куда следует идти, ибо там, по его мнению, пахло деньгами. Ади с трудом терпел его необъяснимые выходки, иногда открыто называл его настоящей свиньей, но чаще просто молчал, как и сейчас. Он давно заметил, как его приятель легко налаживал знакомства. Несколько его приемов ему было нетрудно перенять. Казалось, что фон Грехт знает какую-то особую истину, которая всегда помогает ему в жизни.

– О, это очень просто! Заметьте, так может поступать любой из нас! Прежде всего, в новом незнакомом для меня месте, я ищу человека, которого там знают все, и соответственно он знает обо всех. Я сразу знакомлюсь с ним. Это просто. Дальше он сам знакомит меня со всеми остальными людьми!

Так оно и бывало порой, не успевали приятели появиться в новом обществе, как через некоторое время о бароне фон Грехте узнавали все. Когда он знакомился, то всегда протягивал свою руку. Потом старался несколько минут рассмотреть собеседника, и что-то ему сообщить. Порой он брался второй рукой за чужой локоть, и словно налаживал некий мост в своих новых отношениях. Зачем это ему было нужно? Вопрос трудный. Приятель иногда откровенно говорил об этом.

– Я столько времени провел в окопах, что кажусь сам себе диким, больным человеком. Сегодня мне следует наладить свою жизнь. И все эти люди, с которыми меня сегодня сталкивает жизнь, они помогут мне.

Чем больше у меня знакомых, тем я сильнее. Мой друг, поверь, следует налаживать отношения, так говорил еще мой отец, а он был настоящий аристократ. Откуда он все это знал? Очевидно, это было у него в роду.