Коллаборационисты: мнимые и настоящие

«В результате разграничения морских пространств в соответствии с Соглашением в Беринговом море к США отошли: часть исключительной экономической зоны СССР площадью 23,7 тысячи квадратных километров, фактически переданная Советским Союзом Соединенным Штатам Америки еще в 1977 году; часть исключительной экономической зоны СССР площадью 7,7 тысячи квадратных километров; участок континентального шельфа площадью 46,3 тысячи квадратных километров в открытой центральной части Берингова моря, находящийся за пределами 200 морских миль от исходных линий. При этом участок континентального шельфа, отошедший в этой части Берингова моря к Российской Федерации, составил всего 4,6 тысячи квадратных километров.

На отдельном участке исключительная экономическая зона Соединенных Штатов Америки за счет неоправданно уступленной площади исключительной экономической зоны СССР превысила расстояние в 200 морских миль от исходных линий, что противоречит статье 57 Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву (1982 года)».

В общем, тут уже пора подводить итоги. В результате всех этих переговоров СССР дал согласие на заключение соглашения, по которому терял довольно значительные морские пространства. Именно терял, так как использование уже согласованных международным сообществом правил, ясно записанных в Конвенции ООН по морскому праву, позволяло на полном законном основании требовать иного раздела морских пространств.

Я так подробно рассказал обо всей этой подоплеке разграничения морских пространств, чтобы читателю было хорошо понятно, о чем именно шла речь. Не о каком-то малозначительном вопросе, который неожиданно появился и был решен так, как было в тот момент удобнее для страны. А о долговременной политической линии, которую многие годы проводил СССР, жертвуя ради этого значительными денежными и материальными средствами, а подчас и человеческими жизнями. И вот именно эта долговременная линия государства и была поломана Горбачевым и Шеварднадзе. Причем умышленно поломана. Вопрос был слишком значительный, чтобы пытаться представить его как мелкий и технический. У Горбачева был умысел на уступку части морских пространств, на которые СССР мог на законной основе претендовать. И эта уступка была умышленно сделана в пользу другого государства.

Может быть, СССР получил какой-то бонус в других вопросах? Нет, не получил. Даже самые яростные адвокаты соглашения с США 1990 года не приводят каких-то данных о том, что в каких-то вопросах США в качестве ответной любезности что-то уступили СССР. Да и что может быть эквивалентно потере части своей территории? Только передача в ответ другой территории.

Итак, можно, видимо, констатировать, что по вопросу разграничения морских пространств с США Горбачев умышленно пожертвовал интересами своей страны в пользу другого государства. Что и является признаком коллаборационизма.

6.5. Ракетный комплекс «Ока»

Сложный вопрос это разоружение. Являлись ли действия Михаила Сергеевича Горбачева при заключении разоруженческих договоров неоправданной и, главное, умышленной уступкой США? Сложность тут заключается во многом. Конечно, внешне может показаться, что уничтожать свое собственное оружие — нерационально. Тем самым ты ослабляешь свои вооруженные силы. Однако тут же высказывается возражение, что и твой потенциальный противник тоже что-то у себя уничтожает.

Сторонники таких договоров также указывают, что в результате ты вовлекаешь другую страну в переговоры и тем самым создаешь возможность для налаживания сотрудничества и по другим вопросам. Или хотя бы сдерживаешь враждебную деятельность такого государства. В таких словах есть определенный резон. Тем более, что такие договоры заключались, как правило, с США, поэтому наладить сотрудничество и сдержать враждебность было особо важно.

По логике, сокращение вооружений должно быть как минимум симметричным, не предоставляющим односторонних преимуществ какой-либо из сторон. Но на практике это, как правило, было невозможно. Модели отдельных видов вооружений у разных стран всегда разные. Причем у одной стороны модель может быть уже морально или физически устаревшей и подлежащей утилизации в любом случае. А у другой стороны сходная модель оружия может быть менее эффективной, но при этом только что поставленной на вооружение. Так что трудно однозначно утверждать, что в тех или иных случаях договоры несимметричны и несправедливы.

Сторонники разоружения также утверждают, что слишком большое количество разных видов вооружения может представлять дополнительную угрозу миру. Ведь чем больше, например, ракет или боеголовок, тем больше шансов, что может произойти непредвиденная авария. Теоретически, но больше также вероятность, что опасное оружие может попасть в руки террористов.