Коллаборационисты: мнимые и настоящие

«Я разложил перед премьер-министром Великобритании большую карту, на которую в тысячных долях были нанесены все запасы ядерного оружия. И каждой из таких вот клеточек, говорил я, вполне достаточно, чтобы уничтожить всю жизнь на Земле. Значит, накопленными ядерными запасами всё живое можно уничтожить 1000 раз!»

Итак, можно твердо констатировать, что эпизод с секретной картой достоверно доказан. Конечно, сам Горбачев скромно умалчивает, что карта была секретная. Но тут можно, я полагаю, вполне довериться и Александру Яковлеву.

Конечно, проще всего оценить такие действия с точки зрения Уголовного кодекса. Понятно, что речь идет об уголовном преступлении. Но можно ли рассматривать подобный поступок как акт коллаборационизма?

Был ли нанесен ущерб интересам Советского Союза? Конечно, был. Разглашение секретных сведений несомненно наносит ущерб интересам государства. Более того, речь идет не просто о каких-то малозначимых секретных сведениях. Упомянутая секретная карта касалась планов возможного ядерного удара по Великобритании. Очень чувствительная тема для обороны страны! Более того, по сути, Горбачев этими действиями выставил собственное государство чуть ли не в виде агрессора, который якобы на самом деле вознамерился сжечь в ядерном пламени невинную мирную Великобританию.

Нет нужды говорить, что показав эту карту, Горбачев совершил также действия, выгодные другой стране. Конечно же, англичанам было интересно и полезно ознакомиться с планами ядерных ударов своего потенциального противника. Думаю, Тэтчер если и не поблагодарила Михаила Сергеевича публично, то в душе — это уж наверняка.

Последний аспект для квалификации таких действий — действовал ли Горбачев умышленно? Понимал ли он, что именно он делает? Может, он просто в силу особенностей своей натуры разгласил секретные сведения по неосторожности? В таком случае состав уголовного преступления имеется. А коллаборационизм — не получается.

Но если предположить неосторожность, то мы должны также предположить, что человек, прошедший до самого высшего государственного поста, не понимал, что такое секретный документ и как с ним положено работать. Можно такое допустить? Если бы дело слушала коллегия присяжных, то я сильно сомневаюсь, что хоть кто-то из них в любом мыслимом или немыслимом составе стал бы утверждать, что тут есть состав состав преступления, совершенного по неосторожности.

Несомненно, что Горбачев понимал смысл грифа «секретно». И несомненно, он понимал, что разглашение секретных сведений — уголовное преступление. Но точно так же он понимал, что никто его не сможет привлечь к уголовной ответственности. Ведь он — высшее должностное лицо. То есть тут Горбачев в дополнение ко всем своим другим проступкам еще и злоупотребил своим служебным положением. Впрочем, еще раз повторюсь, тут не уголовный суд. Мы пытаемся вытащить персону Горбачева на суд истории.

Что руководило Горбачевым в этом эпизоде — понятно. Он очень хотел ликвидировать, пусть хоть частично, ядерное оружие Советского Союза. В этих целях можно было просто начать соответствующие переговоры, обсудить текст договора и подписать его. Нет никаких сомнений, что Запад во все времена был готов на сокращение советского ядерного оружия.

Но нет! Горбачев хотел совершить какой-то особо демонстративный шаг, который бы вошел в анналы истории. Он и вошел. Но только соотечественники нередко оценивают его не как проявление «нового мышления» и шаг к построению справедливого мироустройства. А как откровенное предательство интересов собственного государства в угоду Западу. Понятно, что Горбачев боготворил западные страны и их образ жизни. И всячески старался им угодить. В том числе и за счет интересов собственной страны. Что проявлялось как в больших вопросах, так и в мелочах. Что мы и видим на примере данного поступка.

6.11. Что в итоге?

Наверное, тут можно уже подвести и некоторые итоги, касающиеся Михаила Сергеевича Горбачева. Он не сотрудничал с фашистами. И не сотрудничал с оккупантами. Он не создавал на чужбине воинские формирования из собственных сограждан, которые воевали бы с его соотечественниками. Не вел Горбачев и разлагающей пропаганды, используя «вражеские голоса». Как раз наоборот, он занимал в своей стране высшие государственные посты. Однако на этих постах он время от времени совершал определенные поступки, которые все-таки заставляют думать о нем именно как о коллаборационисте.

К сожалению, подавляющее большинство этих поступков, которых мы не коснулись в данной главе, имеет скрытую, латентную форму, и поэтому затруднительно давать им однозначную оценку. По своему результату это, скорее всего, были поступки предателя и коллаборациониста. Но их таковыми трудно назвать, не зная истинных мотивов и субъективного отношения к той или иной ситуации самого Горбачева. Ведь теоретически можно допустить, что он заблуждался. Или был введен в заблуждение другими людьми. Или просто просчитался или недоглядел.