Коллаборационисты: мнимые и настоящие

«Первое, что необходимо было сделать, — это вновь поднять боевое знамя Франции. Мне представилась возможность сделать это с помощью радио. Днем 17 июня я сообщил о своих намерениях Уинстону Черчиллю. Очутившись после кораблекрушения на английском берегу, мог ли я что-либо предпринять без его поддержки?»

То есть, как мы видим, сам де Голль понял, что без иностранной помощи ему не обойтись.

А как же остальная Франция, которая, заметим себе, еще окончательно к этому моменту не капитулировала? Де Голлю предложили немедленно вернуться во Францию, чтобы предстать перед судом. Который для начала приговорил его к месяцу тюремного заключения. А потом по апелляции министра национальной обороны Вейгана — и вовсе к смертной казни. То есть страна, которую де Голль рассматривал как свою родину, его самого рассматривала исключительно как предателя, заслуживавшего за свои действия смертной казни.

Сам де Голль в своих мемуарах эдак скромненько умалчивает, в чем его обвиняли. А обвиняли его именно в предательстве. Конечно, это был режим Виши. Однако смысл обвинения был вполне понятен: часть французов решила спасти нацию и пошла ради этого на сотрудничество с фашистами. А какой-то там француз стал сотрудничать не с немцами, а с англичанами, ставя под удар эти попытки спасти хоть в какой-то форме часть французской нации. Как мы видим, для де Голля его сотрудничество с англичанами началось с ярлыка предателя.

Итак, де Голль перебрался в Англию. А за ним туда последовала и его семья. Конечно, можно было найти и другое пристанище для семьи, на Великобритании свет определенно клином не сошелся. Но де Голль не хотел рисковать. Пусть англичане видят, что его сотрудничество — это не просто вынужденная мера. Это сотрудничество идет от души, вот, даже семью свою вверил заботе британцев.

По вопросу о корыстном характере британской помощи биографы де Голля выражаются очень определенно. Сам генерал очень даже подозревал, что Черчилль на самом деле хочет воспользоваться ситуацией и прибрать к рукам французские колонии, в частности на Ближнем Востоке. Вот как это описывает сам генерал:

«…учитывая, что англичане могут, чего доброго, польститься на то или иное из наших заморских владений, я настаивал на том, чтобы Великобритания гарантировала восстановление границ метрополии и Французской колониальной империи. Англичане согласились в конечном счете обещать «полное восстановление независимости и величия Франции», но не взяли на себя никаких обязательств относительно нашей территориальной неприкосновенности».

Тем не менее де Голль пошел на сотрудничество с британцами! Пошел в ситуации, когда они ему прямо и ясно дали понять, что некоторые из колоний Франции могут сменить покровителя. И что же решил сделать генерал в этой очень недвусмысленной ситуации? Сам Черчилль достаточно откровенно описывает этот момент:

«Он чувствовал, что ему было необходимо обозначить свою позицию перед французским народом, и что он должен сохранять гордое и надменное поведение по отношению к "коварному Альбиону”, хотя он и находился в эмиграции и зависел от нашей поддержки и от влияния нашей среды. Он должен был вести себя грубо по отношению к британцам, чтобы в глазах французов не выглядеть британской марионеткой. Он, конечно же, проводил эту политику с настойчивостью».

Вот и все, как выясняется, «гарантии». Сам де Голль понимал, что он полностью зависит от англичан и своими руками помогает им установить контроль над французскими колониями. И чтобы хоть как-то смягчить это впечатление, он вел себя подчеркнуто грубо и вызывающе по отношению к британцам, как бы тем самым демонстрируя, что он является независимой фигурой. Черчилль прекрасно понимал, что это всего лишь игра. И охотно подыгрывал французскому генералу. Пусть грубит как хочет. Лишь бы французские колонии помог захватить.

Историки тут подчас пытаются как-то сгладить ситуацию. Мол, Черчилль был известный обожатель Франции, он не желал ей зла. Спорить не буду. Наверное, действительно, Черчилль любил Францию. Но французские колонии он тоже любил, и, похоже, ничуть не меньше, чем метрополию.

В общем, де Голль не просто пошел на сотрудничество с англичанами. Он как умный человек понимал, что такие действия запросто могут быть истолкованы как коллаборационизм. И на всякий случай предпринимал усилия, чтобы хотя бы внешне не очень выглядеть как полный предатель. И, как оказалось, не напрасно. Впоследствии его биографы пытались и пытаются истолковать каждое его слово и каждый жест как подтверждение, что он никаким коллаборационистом вовсе и не был.

А как же насчет СССР и США? Что думали в то время политики этих стран и как они относились к де Голлю? Тут есть что сказать. Советский Союз, например, просто имел при режиме Виши своего представителя — Богомолова. То есть никаким его предателем интересов французского народа и не считал. Правда, потом Богомолов переехал в Лондон. Но очень даже не сразу.