Колхозный помещик образца XIX века (попаданец XIX века - 2)

- Венчание должно быть, как у всех в высшем свете, чтобы никто не вякал и не шептал потом о нашей свадьбе.

Ничего себе мелочи. Впрочем, ладно, побегаем, попрыгаем, что любимой не сделаешь.

- Ну, - необдуманно обтекаемо согласился Макурин, - конечно же, моя дорогая, а как же! Обязательно, таким образом, все рты закроем.

Настя на это взвилась:

- Не надо мне тут таким образом делать. Потом окажется, что ничего не получается и ты только раздвинешь руками. Мол, ты не против, но ведь не получается!

Она нависла над ним, грозная и темная, как большая туча. Из глаз то и дело метались молнии, и вообще казалось, что для него наступил последний день Помпеи.

Однако, как и любой мужчина в такой ситуации, он постарался найти что-то частично хорошее из общего плохого. Его глаза пройдя по лицу грозного противника (будущей жены, гм?), скользнув дальше, остановился на двух прелестных грудках. Они были прекрасны, в чем Андрей Георгиевич быстро уверовал, коснувшись губами и языком одного из сосков.

А-а! - отозвалась она и сразу сдалась, спрятавшись в одеяле. Через некоторое время оттуда послышался голос Насти, - вот ведь гад такой, пользуешься слабостью беззащитной девушки. Хотя приятно, конечно, - призналась она.

- Давай все же так, - деловито предложил он, чувствуя, что сегодня разумно думать может только он, - хоть ты и против, но проведем бракосочетание здесь.

- Но я требую условий! - тут же стала активно разворачивать свой огромный список будущая жена.

- И никаких «я пытался, но у меня не получилось», - невежливо перебил он ее, - как только ты почувствуешь, что венчание фальшивое, мы сразу прекращаем, и перейдем к Ильину дню в Санкт-Петербурге.

- То есть я не становлюсь женой, - огорченно уточнила Настя, - ведь мы не венчаемся!

- Зато мы проводим свадьбу «как положено» и тебе ни к чему придраться, - докончил свое предложение Макурин.

Казалось бы, он во всем аккуратно согласился и, можно сказать, капитулировал перед ней. Но Настя как-то и не особо радовалась. Даже наоборот, опечалилась. Тебе вообще, что надо, милая? Что-то провести или выесть будущему мужу мозги?

Уточнил на всякий случай:

- Но вместе с тем, ты не думай, что я. пользуясь этим, буду тянуть с венчанием. Я хочу, чтобы ты стала моей женой перед Богом и государством уже сегодня, - видя ее недоумение, объяснил: - перед друг другом мы уже стали этой ночью. Осталась только формальность.

Она задумчиво провела рукой по его щеке, выскользнув из одеяла и показав всю свою красоту перед будущим мужем. Андрей Георгиевич, разумеется, тут же этим воспользовался, перехватив руку и страстно ее поцеловав.

Прикосновение губ выглядело, как замыкание рабочих контактов под напряжением. Все ее тело содрогнулось, а из прелестных губ раздалось мучительно-страстное: «А-ах!»

Он еле-еле удержался, чтобы не схватить ее в объятия и продолжить амурное влечение. Только старческий разум его остановил. На белом свете был уже, между прочим, приличный день. И хотя помещика никто не осмелится поднять, крепостные его только обрадуются, что хозяин их не дергает. Но только ведь и дела так не идут. А их в этот будний день пришлось очень изрядно и сами они почему-то не произрастают.

- Настя! - решил он, - встаем на раз!

- Ну-у, хотя бы еще немножечко поспим! - заскулила она, - чуть-чуть, совсем маленько.

Она, естественно, уже не очень-то и хотела спать. Просто ей очень так нравилось лежать с милымчеловеком. Болтать ни о чем, предаваться плотским утехам и не думать совершенно не о чем.

Макурин тоже любил так лежать, но текущие важные дела, гхм! И он бесповоротно встал, несмотря на ее умоляющий взгляд.

- Я пойду, скажу на кухню завтрак, а ты уже вставай, - предложил он Насте. Даже пригрозил: - а не то приду, сам одену.

- Вот ведь, окаянный, - погрузилась она в одеяло в знак протеста, - сам не спит и мне не дает!

- У нас сегодня свадьба, - промурлыкал он в ответ, погладил открытую лодыжку Насти, и, не слушая крики протеста, прошел на первый этаж. На кухне вполне понятно ничего еще не было, хотя персонал уже находился – мальчишка – поваренок растапливал огромную печь, а его мать в роли кухарки сидела рядом на табурете. Похоже не то, что уже не спала, но и к созидательному труду еще готова не была.

Неожиданное появление помещика был как звук трубы Гавриила на Страшном Суде. Кухарка встрепенулась так, что опрокинула табурет, а ее сын сделал движение, как будто сам собирался оказаться в печи вместо дров.

- Так, - прокомментировал Андрей Георгиевич, понимая, что оказался здесь не к месту, но не собираясь по этому поводу мандражировать, - мы сейчас собираемся завтракать. Минут через пять подавайте еду.

- А-а, - протянула кухарка, не готовая сказать, что завтрак еще совершенно не готов, и они сами только – только здесь появились.

- Ничего серьезного, - понял он, - колбаса с яичницей, по паре блинов. Варенье, животное масло, может быть творог, мед. Чай, конечно. Пять минут вам хватит. Пошевеливайтесь!

Это не вольные повара XXI века,которые и сами могут послать посетителей куда угодно. Крепостные же!