Колхоз. Назад в СССР 5

Андрюха пытался сообразить вслух, что делать: распаковывать вещи или нет. Потому что он вообще не нанимался собирать и разбирать чемодан туда-сюда.

А я задумался вот о чем.

Как говорится, ничего не происходит просто так. Если уж отъезд откладывается, надо заняться остальными вопросами. В первую очередь, зарождающейся любовью Сереги и Аллочки. Потому что пока она, их любовь, даже не в зачаточном состоянии. Скорее, вообще в проекции. В моем воображении.

Я уселся на табуретку, стоявшую возле летней кухни, и начал усиленно думать.

Братец докопался в этот момент к Матвею Егорычу, требуя у того совета, как же ему, все-таки, быть с чемоданом.

— Слушай, да иди ты к черту! Одна мегера нервы с самого утра трепала. Сколопендра, чтоб ее… Теперь ты. Займись, вон, делом! Почем я знаю, разбирать тебе вещи или нет?! — Возмущался дед Мотя, отбиваясь от настойчивого Переростка.

Наверное, именно их спор натолкнул меня на очень продуктивную мысль.

Конечно! Надо чтоб Андрюха занялся чем-то полезным. А именно — помог мне свести мать и отца вместе.

— Эй, братец мой любимый. — Я махнул Переростку рукой.

Мол, иди сюда есть просто мандец, какое важное дело.

Он сразу с заметным облегчением бросил свой чемодан, причём, Матвею Егорычу на ногу. За что был моментально возведен из ранга криворукой бестолочи в звание полного дебила. А дед еще минут пять прыгал на месте, обзывая братца разными неприличными словами. Однако, в свою очередь, Матвей Егорыч тут же получил строгий выговор от маменьки. От моей, естественно.

Госпожа Милославская, привлеченная трехэтажным матом, выглянула в окно и велела Матвею Егорычу не выражаться при детях. Так как ни я, ни Андрюха на детей не тянули при всем желании, речь, похоже, шла о Семене.

Младшенький наоборот, решил, что он — достаточно взрослый парень. Поэтому с искренним, чистым, невинным выражением лица заверил маман, его подобным уже не удивишь, а затем четко, громко, как стихи на новогодней елке, повторил все слова, сказанные дедом Мотей. Во дворе повисла тяжелая пауза. Ольга Ивановна, как раз, собиравшаяся уйти к себе во двор, оглянулась на Сеньку с уважением. Она оценила исполнение в полной мере.

— Семен… — Светланочка Сергеевна, наконец, обрела дар речи. Она возмущенно погрозила сыну пальцем. — Быстро в дом! Бери книгу Льва Николаевича, например, «Войну и мир». Вон, у Виктора в серванте стит. И читай. Пока эти плохие выражения не испарятся из твоей головы. Нахватался от всяких…

Сенька, конечно, пытался объяснить Милославской, что народный фольклор — дело, в общем-то, житейское. Однако, в ответ, получил от матери обещание, если сейчас же он не пойдет и не искупит вину кровью, а именно, чтением романа Толстого, то она возьмет мыло, намылит ему рот, а потом один черт заставит читать.

Короче, пришлось Младшенькому, топать в дом. При этом он выглядел совершенно несчастным.

Сенька бросал в нашу сторону выразительные взгляды и чуть не плакал. Еще он с тоской смотрел на сарай, где стоял сельскохозяйственный инвентарь. Так понимаю, Младшенький планировал, пользуясь нашим неожиданным и вынужденным возвращением, заняться дальнейшими поисками клада.

— Вечером поговорим об этом… — Шепнул дед Мотя Семену.

Меня аж передернуло. Ну, все ясно. Можно ждать очередных ночных походов. Я так понимаю, Матвей Егорыч тоже, как и Сенька, думает теперь постоянно о кладе, который, возможно, лежит в земле бесхозный и ждет, когда же его откопают.

— Чего ты хотел, Жорик?

Андрюха приковылял ко мне и уселся на второй табурет, стоявший рядом. Вообще, гипс братцу уже больше мешал, чем помогал. К тому же, внешний вид у него, у гипса имею в виду, стал в разы хуже. Возникало ощущение, будто Андрюхиной ногой месили грязь, коровье дерьмо, гнилую траву и еще какую-то ерунду, непередаваемого цвета.

— Короче… Скажи мне, у тебя осталось хоть что-то к Аллочке?

Братец сморщил лоб. Судя по всему, он пытался осмыслить, осталось или нет.

— Да вроде отпустило давно. А что? — Выдал, наконец, Переросток после нескольких минут размышления.

Я с облегчением выдохнул. Уже радует. Не хватало в этой ситуации разбить сердце Андрюхе. Нет, я догадывался, что скорее всего там разбивать нечего, но мало ли.

— Слушай… Такое дело. Есть у меня один приятель. В Воробьевке. Очень-очень хороший парень. Ему сильно Аллочка нравится. Даже, я бы сказал, он в нее влюблён. Так вот… Сам знаешь, как телочки…

Осёкся, потому что взгляд Андрея стал чуть более туманным. Походу, он аналогии между рогатыми животными и женским полом не улавливал. Пришлось уточнить.

— Девушки. Про девушек говорю. Понимаешь?

— А-а-а-а-а! Ясно. — Братец посветлел лицом.

— Так вот. Девушки, женщины и так далее, просто до ужаса любят всякие героические поступки. И вот что думаю… — Я выдержал театральную паузу, дабы Андрюха проникся важностью момента. — Ты должен пригласить Аллочку на свидание. Там начать вести себя по-скотски. Появится Серега, даст тебе в морду, спасет Аллочку от грязных посягательств и все. Дело в шляпе. Она его полюбит. И будут они любить друг друга до конца жизни. Понял?