Колхоз. Назад в СССР 4

Главное, следы присутствия этого животного были настолько заметны, что не находись я в этот момент на месте сам, не поверил бы ни Матвею Егорычу, ни Андрюхе. Кабан будто специально топтался по всему периметру, стараясь оставить метки для особо одаренных. Круче было бы только найти на месте кормежки табличку с надписью «Ждать здесь» и стрелкой, которая конкретно указывает в нужную точку.

— Кормится он тут, гад. Кормится! — Счастливый дед Мотя нарезал круги по поляне. — Так… Сейчас перекусим. Днём он не придет. Точно не придет. Ждать надо к ночи. Время есть.

Матвей Егорыч достал из рюкзака кусок ткани, который оказался скатертью, разложил всю снедь, прихваченную из дома, и жестом гостеприимного хозяина указал нам на импровизированный стол.

— Добро пожаловать, оболтусы. Как говорится, кушать подано, садитесь жрать.

Мы с Андрюхой благополучно плюхнулись на землю. Оба ружья, и мое, и Матвея Егорыча, отставили в сторону.

Между прочим, атмосфера была весьма даже приятная. Птички поют, листочки шуршат. Красотища…

— Сейчас, значится, поедим, потом берём помёт и мажемся. Устроим засаду. Я полезу вот туда. На старый дуб. Андрюха, ты сиди вон в тех кустах, просто тихо. Наблюдай. Жорик, вот на то дерево устроишься, которое напротив.

Я подавился бутербродом. В этот момент как раз уминал его за обе щеки. Мне однозначно не понравилась в плане Матвея Егорыча та часть, где мы мажемся помётом. Потому что, даже будучи городским человеком, я прекрасно знал, что синоним слова «помёт» — дерьмо. Обычное, вполне себе мерзкое дерьмо.

— Ничем мазаться не буду. Такого уговора не было. — Я категорично затряс головой.

— А мне нельзя, у меня — гипс. — Как ни в чем ни бывало заявил Андрюха и постучал костяшками пальцев по своей ноге. Той, которая была сломана. Какую он нашел связь между кабаньим помётом и своей конечностью, не знаю.

— А я говорю, надо. Он запах наш учует. Тогда все. Пиши — пропало наша охота. Не сунется даже. Вы представьте, с первого раза найти место его кормежки. Опытный охотник может весь день бродить…

— Погодите. — Вот тут уже аппетит пропал совсем и в горло ничего не лезло. — Как это с первого раза? Вы, надеюсь, нас с Андрюхой имели в виду. Для Вас-то он не первый?

Матвей Егорыч открыл рот, собираясь ответить, но так с открытым ртом и остался.

Он сначала замер, а потом резко закрыл рот и сказал.

— Тихо.

А чего тихо, если мы сидели итак молча.

Дед Мотя смотрел куда-то вперёд и выражение лица у него было несколько настораживающее. Я медленно оглянулся.

Из кустов показался огромный кабан, килограммов на двести.

Только увидив это чудо природы своими глазами, я точно понял, с обычными домашними хрюшками его роднит…Ничего! Вообще ничего не роднит. Потому как секач внешне выглядел, как свининой мутант, обросший шерстью и получивший ещё в довесок огромные клыки.

Никогда не задумывался раньше, откуда берутся всякие образные выражения. Предполагал, так, для красоты речи. Например, «как ветром сдуло». Оказалось, нет. Видимо тот, кто придумал это, как раз случайно, в самый неподходящий момент, встретился в лесу с диким кабаном, когда в руках у него только недоеденный бутерброд.

Потому что нас всех, меня, деда Мотю и даже Андрюху сдуло ветром в сторону ближайших деревьев.

Но главное, я стал свидетелем настоящего чуда. В считанные секунды Переросток бросил костыли на землю и буквально взлетел на дерево, словно ужаленный в задницу. Мало того, что братец не просто пошел двумя ногами, одна из которых вообще не сгибалась из-за гипса, он побежал, показав такую прыть лазанья по деревьям, будто родился и жил на них всегда.

Одним словом, если бы рядом находился Маугли, он заплакал бы от обиды.

Кабан, уж не знаю, по какой логике, из всех нас целю выбрал именно Андрюху. Он чуть было, не задел его пятки, пролетев под ними совсем рядом. Такое было чувство, если честно, что мимо пронесся железнодорожный состав.

Я сам не понял, как тоже оказался на дереве. Этот момент из моей памяти стёрся. Наверное, от стресса. Вот я смотрю на кабана, который вышел из кустов, а вот — уже сижу на ближайшем дубе, обхватив толстую ветку руками и ногами.

Вообще, была надежда, что кабан немного постоит возле деревьев, поймет, что толку от нас никакого, и благополучно уберётся прочь. Но кабан думал иначе. Эта наглая сволочь стояла там, внизу, и страшно, многообещающе фыркала. Причем, его маленькие глазки неотрывно следили именно за Андрюхой, который висел на дереве, боясь даже пошевелиться.

Я же проклинал эту охоту, этого долбаного кабана, который, как ощетинившийся динозавр, злобно пыхтел внизу. Проклинал Матвея Егорыча который, втянул нас в очередную авантюру. В итоге поклялся самому себе, что ни на какую охоту я больше не пойду! А так же на рыбалку, за грибами или просто прогуляться в лес. Если эта идея исходит от деда Моти.

Не успел додумать до конца свою мысль, как ветка, на которой, словно большая ёлочная игрушка, висел Переросток, громко хрустнула.